Сегодня я предлагаю рассмотреть так называемую «календарную проблему» в Церкви под несколько необычным углом зрения.

Было ли сопротивление истинно-православных христиан насильственному введению нового календаря просто данью многовековой привычке, которой они придали значение Предания Церкви? Или же их реакция была подобной реакции живого организма, который при попадании в него чужеродного тела (сродни занозе) сразу стремится изолировать оное, чтобы затем вместе с нагноением исторгнуть из себя чуждое и несвойственное своей природе?

Мы не станем касаться собственно проблем астрономических и выяснять, какая календарная система в мире более точно следует солярно-лунарным циклам, определенным Богом людям для ориентации во времени и пространстве, и через сколько столетий каждая из них наберет достаточное количество погрешностей, чтобы считать ее неверной. Сразу скажем о том, что не считаем апостолов и их учеников столь неадекватными людьми, чтобы приписывать им стремление сделать объектом поклонения в Церкви Христовой некие весьма условные и относительные вещи, подобные календарю. Да не будет! Есть множество трудов, превозносящих ныне достоинства той или иной календарной системы. Жаждущих в ее истинности обрести свое спасение адресуем к ним. Мы скажем о другом.

Например, о том, как одна, некогда условная и относительная, система человеческого летоисчисления смогла тоненьким ручейком влиться в полноводную реку апостольского Предания и быть связанной им настолько, что без нее немыслимо ныне полноценное свидетельство о Церкви и о Том, Кто ее уневестил Себе.

Мы сознательно не будем касаться тех вопросов, которые ставят истинность Евангельского Благовестия в зависимость от точности того или иного календаря. Наш вопрос не астрономический, а литургический. Мы будем говорить не об астрономии и математике, а о Предании Церкви.

Существующая христианская календарная система имеет два источника, на базе которых она образовалась: реформированный при Гае Юлии Цезаре единый государственный календарь Римской Империи и календарь иудейских праздников, с которыми, согласно хронологии евангельских событий, были связаны проповедь, Распятие и Воскресение Христа, а также дарование Церкви Христовой дара Духа Святого в Пятидесятницу.

В 46 году до Р.Х. александрийский астролог Созиген предложил Гаю Юлию Цезарю провести реформу древнеримского календаря, который стал бы общим календарем для Pax Romana. С согласия Цезаря Созиген разработал новый календарь, состоящий из 12 месяцев, парные из которых насчитывали по 30 дней, непарные — по 31 дню; и ввел новую систему т.н. високосов, при которой каждый четвертый год содержал по одному дополнительному дню, который вставлялся после 6 февраля и назывался «bis-sextus» (дважды шестой, лат.) — високосный. Новый древнеримский календарь получил название «юлианского» и был введен в качестве официального календаря Римской Империи с 1 января 709 г. от основания Рима, или 1 января 45 г. до Р.Х.

Вот именно этот календарь, на который была наложена хронология евангельской истории, тесно связанная с календарем иудейских праздников, с апостольских времен стал использоваться Церковью Христовой в качестве фундамента для формирования богослужебного годового круга праздников. Если бы на тот момент существовал иной, универсальный для Империи календарь, столь же общепринятый в использовании всеми народами, входящими в нее, то дерзнем предположить, что именно он бы тогда и был воспринят Церковью Христовой. Но таковым на тот момент был календарь именно юлианский.

В 325 году Первый Вселенский Собор, созванный римским императором Константином Великим в Никее, положил его в основу как христианского летоисчисления, так и определения празднования Пасхи со всеми зависящими от нее праздниками и постами.

Основные положения соборного решения были отражены в Послании императора Константина к епископам, не присутствовавшим на Соборе, которое сохранилось в «Жизни Константина» Евсевия Кесарийского: «…прежде всего, показалось нам неприличным совершать этот святейший праздник по обыкновению иудеев. Нам указал Спаситель иной путь. Согласно держась его, возлюбленные братья, мы сами устраним от себя постыдное о нас мнение иудеев, будто независимо от их постановлений мы уже и не можем сделать этого».

Собор определил:

1)     праздновать христианскую Пасху неодновременно с иудейской.

2)     праздновать христианскую Пасху не ранее весеннего равноденствия, что было согласно с 7-м правилом Св. Апостолов

3)     строжайший запрет на отделение любой Поместной Церкви от общепринятой Пасхалии и, соответственно, от юлианского календаря, к которому Пасхалия была привязана.

Вплоть до конца XVI в. никому (даже еретикам) и в голову не приходило изменять церковный календарь или улучшать его, до тех пор, пока в 1573 году Римский папа Григорий XIII (1572–1585) неожиданно для всех не создал комиссию для разработки проекта реформы юлианской календарной системы. В итоге работы этой комиссии был выбран проект реформы итальянского математика Луиджи Лилио (1520–1576), который предполагал изменение не только юлианского календаря, но уже и всей христианской Пасхалии.

Якобы для преодоления накопившихся ошибок юлианского календаря римский престол установил неизменную дату весеннего равноденствия, для чего было решено в календарном счете переместиться на 10 дней вперед. В результате проведенных изменений латинская Пасха могла теперь наступать одновременно и даже ранее Песаха иудеев, что оказалось не только прямым нарушением Апостольских Правил и постановления I Вселенского Собора, но и противоречило ходу евангельских событий, в соответствии с которыми Воскресение Господне произошло хронологически после празднования иудейской пасхи.

24 февраля 1582 г. папой Григорием XIII была издана специальная булла «Inter Gravissimas», в соответствии с которой следующей датой после 4 октября 1582 г. шло 15 октября, — эта дата и считается теперь официальной датой введения календарной системы, получившей название «григорианской». Новая календарная система создавалась под предлогом исправления грубых ошибок юлианского календаря и утверждения большей точности его преемника, хотя на самом деле была попыткой римского престола изолировать «восточных схизматиков» (то есть православных) от влияния на европейскую политику. В пользу этого свидетельствует и тот факт, что западноевропейская наука далеко не сразу приняла новую календарную систему и критиковала ее именно за неточность и непродуманность. Так, например, представитель Сорбонны Франсуа Виет (1540–1603) утверждал астрономическую необоснованность григорианской календарной системы, а Жозеф Скалигер (1540–1609), основатель научной хронологии, разработал в годы введения в Европе нового календаря систему унификации летоисчисления на основе не григорианского, а именно юлианского календаря. Но повторим, что споры астрономов и математиков мы сознательно оставляем за границами нашего сегодняшнего повествования. Мы рассматриваем сегодня только цели календарной реформы, методы ее проведения и тот результат, к которому она привела в итоге Поместные Церкви.

Опасаясь Интердикта папы, латинские короли Европы начали в законодательном порядке вводить в своих странах новый стиль, что вызвало протесты даже среди благочестивых католиков, населявших их... Более того, это вызвало к жизни и первое в истории движение ревнителей-старостильников.

Да-да, вы не ослышались, друзья! Первые старостильники появились, как оказывается, без малого полтысячелетия тому назад. И их интуитивное неприятие нововведения, подобное тому, как человек со здоровым чувством обоняния отвергает протухшие продукты, вызвало своевременную и здравую реакцию со стороны тогдашнего полномочного церковного «санэпиднадзора» – собора глав древнейших Поместных Церквей под председательством Константинопольского патриарха.

В Речи Посполитой королевский указ о введении григорианского календаря породил большие волнения не только среди православных, но и среди следующих юлианскому календарю армян. Известный защитник и покровитель Православия князь Константин Острожский послал по этому поводу запрос в Константинополь. Патриарх Иеремия II ответил разъяснительным посланием, которое отправил в Литву вместе со своими экзархами – протосинкеллом Никифором и архидиаконом Дионисием. Аналогичные послания патриарх направил Московскому митрополиту Дионисию, митрополиту Ионических островов, которые находились под властью венецианцев, дожу Венеции Никколо де Понте и самому папе Григорию XIII.

Тем временем, королевские власти и латинская иерархия Польши начали насильственное введение нового календаря в православную среду, видя в этом замечательный повод склонить непокорных зилотов-схизматиков по принципу «против лома нет приема». В декабре 1583 года Львовский архиепископ Ян Димитрий Суликовский поручил своему брату Войтеху закрыть в городе все православные храмы накануне Рождества Христова. Войтех вместе с канониками своего капитула и толпой черни обошел все православные храмы Львова, прервал совершавшуюся там литургию, изгнал молящихся и запер церковные двери. Такие же волнения прокатились и по многим другим городам. Однако попытки насильно внедрить среди православных новый календарь натолкнулись на стойкое сопротивление последних.

Сомневаюсь, что некие рациональные побуждения стали тогда для этих не шибко грамотных ремесленников из братств основной платформой их протеста. Скорее, как палец, стремящийся исторгнуть вместе с гноем кусок древесины, случайно попавший в него при колке дров, они и исторгали из Тела Церковного нечто, не опознанное пока ими рационально, но опознанное пока еще здоровым иммунитетом как чужеродное и болезнетворное.

Для оценки совершенного римским престолом «рейдерского захвата» Предания наш православный «санэпиднадзор» в лице Константинопольского патриарха Иеремии II Великого, Александрийского патриарха Сильвестра и Иерусалимского патриарха Софрония V созвал в 1583 году Константинопольский Всеправославный Собор, который вынес следующее постановление: «…так как опять церковь старого Рима, как бы радуясь тщеславию своих астрономов, неосмотрительно изменила прекрасные постановления о священной Пасхе, совершаемые христианами всей земли и празднуемой, как определено, – сего ради становится причиной соблазнов... Сего ради мы должны были сказать, что о сем постановлено святыми Отцами... Кто не следует обычаям Церкви и тому, как приказали семь святых Вселенских соборов о святой Пасхе и месяцеслове и добре законоположили нам следовать, а желает следовать григорианской пасхалии и месяцеслову, тот с безбожными астрономами противодействует всем определениям св. соборов и хочет их изменить и ослабить — да будет анафема, отлучен от Церкви Христовой и собрания верных да будет. Вы же, православные и благочестивые христиане, пребывайте в том, в чем научились, в чем родились и воспитались, и, когда вызовет необходимость, и самую кровь вашу пролейте, чтобы сохранить отеческую веру и исповедание. Хранитесь и будьте внимательны от сих, дабы и Господь наш Иисус Христос помог вам, и молитвы нашей мерности да будут со всеми вами. Аминь».

В 1585 году патриарх Иеремия по просьбе константинопольских армян прислал в Польшу и Литву еще одно послание, в котором горячо убеждал православное и армянское духовенство ни в коем случае не принимать римского новшества. Видя, что «рейдерский захват» нахрапом не удался и живой организм Православной Церкви вполне себе еще может сопротивляться иноприродной для него заразе, король Стефан Баторий был вынужден уступить здравому смыслу и признать за православными право литургического употребления юлианского календаря. Иммунитет церковного организма Русського (именно так, через «мягкий знак», бо на тот момент общего и для Киева, и для Москвы) Православия оказался тогда здоровым.

Впоследствии постановление Собора 1583 года о новом стиле подтверждалось на Всеправославных или Поместных Соборах, а также в окружных патриарших посланиях в 1587, 1593, 1722, 1827, 1848 и 1895 годах. В 1902–1904 годах представители Константинопольской, Иерусалимской, Российской, Болгарской, Сербской, Румынской и Черногорской Церквей вообще на будущее официально отвергли возможность реформы юлианского календаря, как по мотивам догматическим, так и из опасения церковной смуты, то есть опасениям разделения между верными Христовыми из-за попыток привлечь к этому единству некогда отпадших от него.

Новые попытки исказить православный церковный календарь были предприняты в 20-х годах XX столетия. После поражения Османской империи в Первой мировой войне Греция вошла в число держав-победительниц. Это обстоятельство породило среди константинопольских греков-фанариотов идею отвоевания у турок древних малоазийских византийских владений с помощью западных инославных союзников. Эти планы поддерживало и националистически, но отнюдь не православно настроенное афинское правительство во главе с Елевферием Венизелосом, управлявшее Грецией с момента свержения в 1917 году короля Константина I.

В 1919 году патриарший местоблюститель митрополит Брусский Дорофей, опираясь на защиту размещенного в Константинополе Греко-Иритского полка, пошел на полный разрыв с турецкими властями, что привело к началу греко-турецкой войны. Чтобы заручиться помощью западных союзников, греки, как и в XV веке, пошли вновь на измену Православию. Летом 1919 года митрополит Кесарийский Николай от имени Константинопольской патриархии принял приглашение совместной комиссии Всемирной экуменической конференции «Вера и устройство» принять в будущем году участие в работе ее предварительного совещания в Женеве.

В январе 1920 года митрополит Дорофей вместе со своим Синодом выпустил окружное послание «Всем Христианским Церквам всего мира», которое провозглашало, что «первой необходимостью является оживление и усиление любви между Церквами, не считая друг друга странными и пришельцами, но близкими и родными во Христе и едиными сонаследниками обетования Божия во Христе».

Для достижения этой цели послание предлагало следующую экуменическую программу: «Эта любовь и благожелательное расположение друг ко другу могут быть выражены и доказаны, на наш взгляд, особенно посредством следующих действий:

а) принятие единого календаря для одновременного празднования великих христианских праздников всеми Церквами;

б) обмен братскими посланиями в дни великих праздников единого календаря;

в) близкие дружеские отношения между представителями различных Церквей;

г) общение между богословскими школами и представителями богословской науки, а также обмен церковной периодикой и изданиями, выходящими в каждой из Церквей;

д) посылка молодых людей из школ одной Церкви на учебу в школы других Церквей;

е) созыв общехристианских конференций для уяснения вопросов, представляющих общий интерес для всех Церквей;

ж) объективное историческое исследование богословских различий;

з) взаимное уважение к обычаям и обрядам, принятым в различных Церквах;

и) урегулирование вопроса о смешанных браках между представителями разных конфессий;

к) взаимная поддержка в деле укрепления религиозной веры и филантропии».

Публикуя это послание, Дорофей ставил своей целью получить поддержку западных церквей (в первую очередь англиканской), с тем, чтобы они убедили свои правительства поддержать план передачи грекам Константинополя и Смирны с прилегающей областью. Как и в 1439 году, отступление от истины Христовой не принесло этим потомкам ромеев никакой пользы. Запад так и не предоставил реальной помощи греческой армии, а главных отступников очень скоро постигло наказание Божие. В ноябре 1920 года Венизелос и его партия потерпели сокрушительное поражение на выборах, а в декабре народ проголосовал за возвращение на престол короля Константина I. Монарх очень сдержанно относился к планам Венизелоса и этим навлек на себя неприязнь митрополита Дорофея, который стал призывать к отставке короля «ради блага греческой нации» и даже строил планы отлучения его от Церкви. Однако через три месяца, во время поездки в Великобританию, митрополит умер от сердечного приступа, повторив этим печальную судьбу Константинопольского Патриарха Иосифа II, умершего на Западе во время работы Флорентийского собора.

Между тем военные действия греков против турок шли крайне неудачно. В июле 1921 года стотысячная греческая армия овладела Анатолией, однако войска лидера турецких революционеров Мустафы Кемаля, поддерживаемые большевиками, зашли к ней в тыл и в сражениях у Инёню и при реке Сакария нанесли грекам серьезные поражения, после чего те были вынуждены начать отступление из Малой Азии.

В конце 1921 года на Константинопольский патриарший престол под давлением афинского правительства был избран масон (не какой-то там «сказочно-патриотический», а вполне себе официальный и открытый) стамбульской ложи «Гармония 44» и крайний экуменист по своим взглядам Мелетий IV (Метаксакис), который в своем слове на интронизации заявил: «Я отдаю себя на служение Церкви, чтобы с ее первого престола способствовать развитию, насколько возможно, более тесных дружеских отношений с инославными христианскими церквами Востока и Запада, для продвижения дела объединения между теми и другими».

Духовная катастрофа, озвученная Мелетием, не замедлила сказаться и внешними последствиями. В августе 1922 года турецкие войска перешли в генеральное наступление и нанесли грекам еще одно крупное поражение. Христианское население Смирны во главе с митрополитом Хризостомом подверглось массовому избиению. Война завершилась подписанием Лозаннского мирного договора, согласно которому все греческое население Малой Азии было депортировано в Грецию. Константинополь был снова утерян для греков и теперь уже навсегда.

В 1923 году по инициативе Мелетия (Метаксакиса) в Константинополе был созван так называемый «Всеправославный собор». Но личность Мелетия была столь одиозной, что на собор приехали лишь несколько десятков человек, ни один из которых не имел полномочий официально представлять свою Церковь. Патриархаты же Александрии, Антиохии и Иерусалима вовсе не приняли в нем никакого участия. Собор принял постановления о введении григорианского календаря, второбрачии духовенства, предоставлении права сокращения постов и меру их исполнения на усмотрение Поместных Церквей и т.д. Церкви Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская, а также РПЦЗ не признали законности этого собора и правомочности его решений. Даже такой модернист, как митрополит Антоний (Храповицкий), назвал введение григорианского стиля «неразумной и бесцельной уступкой масонству и папизму». Вскоре, под давлением турецкого и греческого правительств, Мелетий (Метаксакис) должен был оставить Константинопольскую кафедру, однако это не остановило новостильного безумия.

Сразу же после окончания Совещания, в начале 1924 г. новый архиепископ Афинский Хризостом (Пападопулос), скандально прославившийся своей интронизационной речью, в которой говорил, что «...для сотрудничества с инославными христианами нет необходимости в предварительных условиях или... в догматическом единстве, ибо единство христианской любви является достаточным», предложил для того, чтобы вывести новокалендаристов из-под обвинений в нарушении Постановления 1583 года, использовать несколько реформированную версию григорианского календаря — так называемый «новоюлианский» календарь, разработанный сербским астрономом и математиком Милутином Миланковичем (1897–1958). Он отличался от григорианского папского календаря лучшим сопоставлением солярно-лунарных циклов, но практически совпадал с ним вплоть до 2800 года, почему и был практически просто его вариантом под другим названием.

В том же 1924 году со стороны греческих революционных властей на архиепископа Афинского Хризостома (Пападопулоса) было оказано сильное давление с тем, чтобы принудить его к принятию решения о переходе Элладской Церкви на новый стиль по соображениям «государственной пользы». На встрече с греческим епископатом председатель Совета революционного правительства Греции Николай Пластирас сказал: «Революция предлагает вам, почтенные мои святители, оставить в стороне все личные предпочтения и приступить к чистке Церкви… Революция надеется, что результатом ваших трудов будет полезная работа для нового поколения, и будет счастлива видеть возрождение Церкви в действии… Наконец, она желает, чтобы вы не ограничивали себя прадедовскими канонами, но приступили к радикальным мерам».

Мало кто последовал тогда безоговорочно этому, однозначно «сергианскому до Сергия», велению отступников. Как бы ни было странно, но имеющий теперь репутацию исповедника Всероссийский патриарх Тихон как раз и оказался одним из тех немногих, кто поддержал экуменизм Метаксакиса еще до этого революционного постановления Хризостома, и издал официальный указ о переходе Русской Церкви на новый стиль еще с 2 (15) октября 1923 г. Однако, к счастью, выполнить это постановление оказалось невозможным из-за протестов народа и угроз «даниловцев» прервать общение. И тогда в ответной грамоте Мелетию (Метаксакису) патриарх Тихон был вынужден-таки оправдать эту неудачу, но не решительным сопротивлением нововведению со своей позиции «хранителя отеческого Предания», но всего лишь бунтом необразованного православного народа. В связи с этим по прошествии 24 дней, 26 октября (8 ноября) он издал распоряжение о временной отмене повсеместного введения нового стиля. Интересно, что похожая ситуация сложилась и в Грузинской Православной Церкви. В 1928 г. на Тбилисском Соборе Грузинской Православной Церкви патриарх Христофор и его архиереи приняли решение ввести в Грузинской Церкви новый стиль, но реформа провалилась, будучи отвергнута народом и большинством простых священников.

Переход на новый стиль в Греции был окончательно совершен 10/23 марта 1924 года. Спустя два дня после введения григорианского календаря, в день празднования Благовещения по новому стилю, революционное правительство объявило об упразднении греческой монархии. Король Георгий II вынужден был покинуть страну и отправиться в изгнание. С самых первых дней календарного безумия Господь стал являть защитникам отеческого календаря многочисленные знамения и чудеса, служившие свидетельством того, что Ему угодна их ревность о Священном Предании Церкви. Одно из таких знамений совершилось в Афинах, в канун православного Благовещения. 6 апреля вечером около двух тысяч человек собрались у митрополичьего собора и стали умолять соборное духовенство совершить для них праздничное Богослужение. Несмотря на запрет новостильного епископата, один из священников решился совершить молебен. Во время общей молитвы произошло чудесное исцеление трех тяжелобольных людей. После Богослужения богомольцы единодушно провозгласили свою верность православным догматам: «Мы не станем франками! Мы православные христиане и останемся православными христианами».

Подобные случаи и чудеса совершались и в ряде других городов – Навилионе, Фессалониках и Коринфе.

Ревнители Православия, среди которых на первых порах были в основном миряне, прервали общение с иерархией архиепископа Хризостома (Пападопулоса). Несмотря на постоянные преследования полиции, они собирались для молитвы в частных домах или же в храмах глухих деревень и совершали богослужения по церковному календарю. В 1924 году была для защиты отеческого календаря основана «Ассоциация православных».

Но вскоре произошло событие, которое стало переломным моментом в истории Истинно-Православной Старостильной Церкви Греции. В 1925 году в канун Воздвижения Животворящего Креста Спасителя нашего вокруг часовни старостильного монастыря святого апостола Иоанна Богослова в пригороде Афин собрались более двух тысяч истинно-православных верующих. Около одиннадцати вечера власти направили к церкви батальон полиции, «чтобы предупредить всякие беспорядки, могущие возникнуть при таком большом скоплении людей». Собравшихся было слишком много, чтобы полицейские могли предпринимать какие-либо открытые действия или арестовать священника, и поэтому они смешались с толпой богомольцев, уже переполнявшей церковный двор. И тогда, независимо от истинных мотивов их присутствия там, против их собственной воли, но по Воле, превосходящей всякую человеческую власть, они стали причастниками Чуда Божия. В одиннадцать тридцать начал появляться в небе над церковью в северо-восточном направлении яркий сияющий Крест из света. Свет не только освещал церковь и верных, но в его лучах звезды на чистом безоблачном небе потускнели, и церковный двор был залит почти вещественным светом. Очертания самого Креста светились особенно ярко, и можно было ясно видеть, что это византийский Крест с наклонной перекладиной у основания. Это небесное чудо продолжалось полчаса, до полуночи, а затем Крест начал медленно подниматься вертикально, как это происходит с крестом, который держит в руках священник при совершении чина Воздвижения Креста в храме. Встав прямо, Крест стал постепенно исчезать. Вся толпа пала ниц на землю со слезами и начала петь песнопения, славя Бога едиными устами и единым сердцем. Среди тех, кто плакал, были и полицейские, внезапно открывшие в глубине своих сердец детскую веру. И толпа верующих, и батальон полиции превратились в единую овчарню верных. Все были охвачены священным исступлением. Бдение продолжалось до четырех часов утра, когда весь этот людской поток устремился назад в город, неся весть о чуде, от которого все трепетали и плакали.

Весть об этом небесном видении чрезвычайно быстро распространилась по всей Греции. Под ее воздействием множество новостильных христиан, сочувствовавших исповедникам православного календаря, но до сих пор не решавшихся официально отложиться от отступнической иерархии, перешли в лоно Истинно-Православной Церкви. В Великий Четверг 1926 года четыреста пятьдесят афонских иноков во главе с иеромонахом Арсением (Коттеасом) подписали воззвание против григорианского календаря и создали «Афонскую священную лигу отеческого календаря». В том же году лига объединилась с афинским «Греческим религиозным обществом истинно-православных христиан», возникшим на основе «Ассоциации православных». Архиепископ Хризостом, опираясь на революционный полицейский аппарат, развернул жестокое преследование старостильников. По всей Греции началось насильственное закрытие истинно-православных храмов и монастырей. Греческая Церковь вновь, как в эпоху османского ига, стала рождать в вечность новых мучеников и исповедников Православия. Но на сей раз мучителями и убийцами оказались уже не иноплеменные и иноверные турки, но единоплеменные и единоверные греки… В 1926 году церковному суду и изгнанию были подвергнуты четыре монахини монастыря святой Пелагии на острове Тинос. В селе Никитас в Халкидики полиция арестовала и заключила в тюрьму архимандрита Илариона (Узунопулоса). В ноябре 1927 года в селении Мандра в Аттике местные власти попытались арестовать священника. Прихожане встали на защиту своего пастыря, и в столкновении с полицией мученическую смерть приняла молодая женщина Екатерина Руттис. В Фессалониках по приказу новостильного митрополита был арестован священник Сергий Лиурас. Спустя восемь лет по его же указанию исповедник был схвачен повторно и избит полицейскими так, что через несколько дней скончался. Среди афонских исповедников прославились своей твердостью монах Аввакум и иеромонах Матфей (Карпадакис), в 1927 году основавший в Аттике после бывшего ему Божественного видения Богородицкий женский и Преображенский мужской монастыри. Ревнителями Православия показали себя праведный Николай, священник Афинский и преподобный Иероним, иеромонах Эгинский.

Первые десять лет своего существования Истинно-Православная Церковь Греции провела, не имея ни одного епископа. Хотя среди архиереев Элладской церкви и было немало сочувствовавших старостильникам, однако никто из них поначалу не осмелился открыто встать на защиту Священного Предания Церкви и отложиться от архиепископа Хризостома. В этих условиях большую духовную поддержку греческим истинно-православным христианам оказывала Сербская Церковь. Ее епископы, в частности, Николай (Велимирович), епископ Охридский, решительно выступали в защиту православного календаря. Греческие старостильные священники тайно получали из Сербии святое мvро и антиминсы.

Гонения на защитников старого стиля начались и в Румынии. И здесь противоборство нововведениям и их неприятие оказали в массе своей миряне. Из всего румынского епископата только двое епископов воспротивились введению нового стиля: митрополит Буковинский Виссарион (Пую), который подвергся гонениям и в итоге был изгнан из страны, и митрополит Бессарабский Гурий (Гросу), которого Мирон (Кристя) насильно лишил кафедры в Кишиневе и отправил под домашний арест в Бухарест. Из двухтысячной братии Нямецкого монастыря, где в XVIII в. подвизался преподобный Паисий Величковский, только несколько иноков, в числе которых были иеромонахи Гликерий (Тэнасе) (будущий святитель), Памва, Варух, Гимнасий, Зосима, Гамалиил и Дамаскин, остались верны православному календарю. Эти нямецкие исповедники составили ядро, вокруг которого начала расти Румынская Истинно-Православная Церковь. В награду за введение нового стиля в Румынии митрополит Мирон (Кристя) получил от Константинопольского престола патриарший сан.

Мужественно боролись против введения григорианского календаря в те годы и русские монахи Валаамского монастыря.

В это время истинно-православные христиане Греции, наконец, обрели епископат. В 1934 году они обращались с просьбой о его восстановлении к РПЦЗ, однако модернист-имяборец митрополит Антоний Храповицкий в попытках сохранить хорошие взаимоотношения с Константинополем (а в большей степени – с благотворительными западными организациями, которые финансировали его Синод) им отказал.

В мае 1935 года одиннадцать архиереев новостильной Элладской церкви под влиянием архиепископа Флоринского Хризостома решили вернуться на старый стиль. Однако власти оказали на них давление, и в последний момент восемь из них отказались от этого намерения. Оставшимся трем иерархам – Герману, митрополиту Димитриадскому, Хризостому (Кавуридису), митрополиту Флоринскому и Хризостому, митрополиту Закинфскому – «Греческое религиозное общество истинно-православных христиан» предложило порвать евхаристическое общение с Элладской церковью и возглавить старостильные общины Греции. Они приняли это предложение и образовали Синод Истинно-Православной Церкви Греции под председательством митрополита Германа (Мавроматиса).

Спустя несколько дней после своего возникновения Синод опубликовал два документа, которые до сих пор остаются догматическим фундаментом всех Синодов ИПХ в мире. В одном из них говорилось: «Те, кто управляет ныне Элладской Церковью, разделили единство Православия посредством календарного новшества и раскололи греческий православный народ на две противостоящих друг другу относительно календаря части. Они не только нарушили Церковное Предание, освященное семью Вселенскими Соборами и утвержденное вековой практикой Восточной Православной Церкви, но затронули также и догмат о Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Посему те, кто ныне управляет Греческой Церковью, своим односторонним, антиканоническим и бездумным введением григорианского календаря совершенно отсекли себя от ствола Православия и объявили себя, в сущности, раскольниками по отношению к Православным Церквам, стоящим на основании семи Вселенских Соборов и православных законов и преданий, Церквей Иерусалимской, Антиохийской, Сербской, Польской, Святой Горы и Богошественной Горы Синайской и т. д. То, что это так, было подтверждено Комиссией из лучших юристов и профессоров-богословов Государственного Университета, назначенной для изучения календарного вопроса, одним из членов коей довелось быть Его Блаженству архиепископу Афинскому в его бытность профессором церковной истории в Государственном Университете. Посмотрим, какое мнение высказала эта Комиссия о новом календаре: «Хотя все Православные Церкви и автокефальны в своем внутреннем управлении, тем не менее, они едины друг с другом посредством догматов, соборных определений и правил. Ни одна из них не может отделяться как частная Православная Церковь и принимать новый церковный календарь, не став при этом в положение раскольнической по отношению к другим». Поскольку Его Блаженство архиепископ Афинский своей собственной подписью объявил себя раскольником, то какого же еще нам не достает свидетельства, чтобы показать, что он и единомышленные с ним иерархи стали раскольниками из-за того, что нарушили единство Православия календарным новшеством и разделили церковную и национальную души греческого православного народа?»

А примерно через месяц в окружном послании (Энциклике-Омологии) истинно-православные митрополиты выразили свое отношение к новостильному расколу еще более определенно: «Мы рекомендуем всем, кто следует православному календарю, не иметь никакого духовного общения с раскольнической церковью расколослужителей, от которых благодать Всесвятаго Духа отошла по той причине, что они нарушили постановления отцов Седьмого Вселенского Собора и Всеправославных Соборов, осудивших григорианский календарь. Что раскольническая церковь не имеет благодати и Святаго Духа, подтверждается свт. Василием Великим, который говорит так: «Хотя бы раскольники заблуждались в вопросах, и не являющихся догматами, но поскольку глава Церкви, согласно божественному апостолу, есть Христос, от Которого все члены живут и получают духовное возрастание, они отторгли себя от согласия членов Тела и более не суть члены (того Тела) и не имеют благодати Святаго Духа. Посему кто не имеет ее, тот не может и передать ее другим»».

По промыслительному совпадению, именно в этот год суд Божий настиг ересиарха Мелетия (Метаксакиса). Будучи за интриги, воровство и профнепригодность изгнан сначала с Константинопольской, а затем с Александрийской и Антиохийской кафедр, он по смерти Иерусалимского Патриарха Дамиана пытался захватить и эту кафедру, но потерпел неудачу. После этого Мелетий сошел с ума и через шесть дней умер в жестоких страданиях, скрежеща зубами и повторяя: «Я мучаюсь так потому, что я разделил Церковь!» Забавно, что когда после его смерти в Женеве тело готовили к отправлению в Каир, где тот был захоронен, утром дня отправки тела в аэропорт оказалось, что поверх архиерейской мантии на гробе были разложены фартук каменщика, рабочие нарукавницы вольного каменщика и циркуль…

В мае 1935 года три старостильных митрополита рукоположили четырех новых епископов, за что подверглись суду Элладской церкви и были сосланы полицией в различные монастыри. Вскоре, поддавшись малодушию, митрополит Хризостом Закинфский, а также двое из новорукоположенных епископов вернулись на новый стиль. В эти тяжелые дни Господь, желая укрепить греческих истинно-православных христиан в их исповедническом стоянии, явил им новое знамение Своей милости. Как и за десять лет до этого, чудо Божие было явлено накануне праздника Воздвижения Креста Господня над одноименным храмом на вершине горы Кофина.

Со слов очевидцев необыкновенного явления известно следующее: «Накануне праздника, в воскресенье (13 сентября 1937), когда начало темнеть, верные прибывали небольшими группами из разных окрестных деревень, кто пешком, кто верхом... Старики вместе со священниками, о. Димитрием из Крусоны и о. Харлампием из Капетанианы, ждали их в небольшой церквушке Рождества Богородицы, находившейся у подножия Кофины. В тот вечер над пиком Кофины стояла изморось и густой туман, и подниматься было очень тяжело. Верных было свыше пятисот, а по другим сведениям, свыше тысячи человек. В десять вечера прибыл отряд полиции под командой младшего лейтенанта. Они объяснили свое присутствие тем, что «пришли поддерживать... порядок»! Конечно, на самом деле их намерения были как раз обратными, но когда они увидели количество собравшихся верующих, им пришлось передумать. В полночь священники начали петь акафист Честному Кресту. Несмотря на туман, холод и сильный ветер, верующие молились на коленях и все вместе подхватывали «Радуйся, блаженное древо» или «Аллилуиа». К концу акафиста ветер внезапно прекратился, туман стал рассеиваться. Вершина Кофины с церквушкой Животворящего Креста показалась вполне отчетливо. Прежде чем люди поняли, что происходит, все пространство вокруг осветилось светом, и чудный мир облагоухал все. И вот, со страхом и вместе с невыразимой радостью, они увидели крест из света, сияющий на вершине Кофины и озаряющий своими лучами всю местность. Ночь внезапно превратилась в день! Слышны были только бесконечные «Господи, помилуй» и сдержанные рыдания верных. Никто из очевидцев не мог потом сказать, как долго продолжалось это чудо. Наконец, по прошествии довольно длительного времени после своего появления, оно постепенно исчезло... И снова, как и в начале, начал дуть ветер, и густой туман покрыл все. Верные продолжали с обновленной ревностью и покаянием молиться всю ночь. Священники служили Божественную литургию в маленькой церкви Пресвятой Богородицы. На заре литургия подошла к концу, и вся масса верующих пришла в движение, расходясь по своим деревням и домам, обсуждая друг с другом и с полицейскими небывалое чудо божественного явления Честного Креста».

К концу 30-х годов старостильное движение Греции имело уже такой большой авторитет в глазах народа и такое значительное количество последователей, что многие иерархи Элладской церкви стали склоняться к мысли о необходимости возвращения на старый стиль.

Часто приходится слышать, что изменение календаря не является грехом, ибо здесь нет нарушения догматов веры. Но ведь есть слова Христа: «Аще же и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18, 17)».

Действительно, календарно-богослужебные вопросы не принадлежат к неприкосновенной области Божественных догматов или других непреложных установлений Церкви Христовой. Но, как и любое церковное установление, эти вопросы могут соответствовать Преданию и наполнять им свою форму, а могут, напротив, его разрушать. Дух Св. Предания сам ваяет в церковной истории себе именно те формы, в которых содержится, какие наиболее полно его вмещают. Введение нового стиля явилось грубым и сознательным попранием Священного Предания Церкви со стороны убежденных еретиков. Будучи совершено с явным и конкретным намерением – облегчить установление экуменического единства с еретическими сообществами Запада, оно разрушило литургическое единство Православных Поместных Церквей и посему явило себя не просто каноническим нарушением, но экклисиологической ересью.

Что же мы имеем в сухом остатке?

1. Введение нового стиля имело, по признанию и гласному исповеданию «ex cathedra» трех главных его проводников (Дорофея, Мелетия и Хризостома), только одну цель – отнюдь не астрономическую точность, но удобство унии с инославными – экуменизм.

2. Введение нового стиля в Греции, по признанию все тех же иерархов, было признано «революционной необходимостью» и, согласно неоднократным заявлениям революционных правительств Греции, должно было служить исключительно национальным, но не церковным интересам, – этнофилетизм.

3. Все было осуществлено не только без ведома церковного народа, но и вопреки его единодушному мнению, исключительно административным постановлением иерархии, поддерживающей тем государственную власть. Налицо сергианство, понимаемое нами как сознательная подмена вероучительно-харизматического авторитета в Церкви авторитетом административно-бюрократическим, а также искажением этим новообразованием апостольского учения о природе земной власти и взаимоотношениях с ней (властью) Церкви Христовой.

Может быть, смело, но предположим, что именно балканские старостильники начала XX века первыми столкнулись и противостали тем трем соблазнам, перед которыми не устояли и пали на протяжении того страшного века все исторические Поместные Церкви: экуменизму, этнофилетизму и сергианству. Они, сами того, возможно, не осознавая рационально, но инстинктивно (как живой организм) правильно и в согласии со св. отцами среагировали на внесенную в Церковь инфекцию и оказались в авангарде грядущей духовной битвы за Православие.

Другой вопрос, смогли ли их наследники, спустя век, удержать знамя ИПХ на той же духовной высоте, или путем компромиссов они попытались «встроиться» в Новый Мировой Порядок, сохранив славное имя «старостильников», но не их веру, последующую Преданию отцов?

Но этот вопрос мы с вами, Бог даст, обсудим на нашей следующей весенней встрече на Чтениях. А те события, которые среди старостильников Греции произойдут еще до конца уходящего года, в связи с принятием Высоким Ареопагом Эллады нового закона о религиозных организациях, как раз и помогут нам с вами тогда расставить правильные ориентиры…

Прошу вас задавать вопросы.

ФРАГМЕНТЫ ОБСУЖДЕНИЯ

ИЕРЕЙ ВЯЧЕСЛАВ ГОЛОВИН:  Есть указания о том, что Пасха должна быть не только вместе с иудейской, но и ранее.

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ: Да, я об этом говорил. Это опять-таки связано с тем, чтобы не нарушалось последование Евангельских событий. Это просто абсурд, когда иудеи отпраздновали свою Пасху после Пасхи, которую отпраздновали христиане. Именно такого порядка Постановление I Первого Вселенского Собора стремилось не допустить, там речь не об астрономической точности.

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ: Еще надо сказать, что уже в IV веке никто не мог прочитать этого постановления. То, что оно принималось, видимо, факт неоспоримый, потому что совершенно единогласно все источники об этом говорят.

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ:  Да, я сказал, владыко, что это сохранилось в "Житии Константина" Евсевия Кесарийского.

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ: Там сохранился только пересказ.

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ: Но документ приводится, я сам смотрел.

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ: Я помню, что там нет достаточной точности. Кроме того, если мы смотрим на документы в разных хрониках или житиях, то они начинают между собой не совпадать. Вообще, от  I Вселенского Собора аутентично сохранились только эти 20 правил, которые у нас в Книге Правил. Понятно, зачем они сохранились. Затем, что арианская церковь, которая потом стала официальной, включила их в свое законодательство. А потом это вошло в наше при Феодосии Великом. Но вообще, зачем там нужна была эта оглядка на иудеев? Кто такие были те иудеи, которые, несомненно, упоминались в этом постановлении?

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ: Действительно, зачем было православным христианам в православной империи при Константине смотреть на какую-то горстку иудеев?

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ: Да, которая была в большой степени в Иране, а в Византии это даже не очень актуально. В Александрии, правда, их было побольше. Видимо, ранним авторам IV  века это было как-то само собой понятно, может быть, поэтому они это не объясняют. А поздние тоже не объясняют, что за иудеи. Исходя из параллельных документов, можно предположить. Это, может быть, неверное предположение, но мне оно кажется правдоподобным, и оно в духе предположения о том, кто такие были иудеи, которых ругает Златоуст. А он ругает христиан, которые празднуют иудейские праздники, а это были иудео-христианские секты, которые следовали какому-то своему календарю или разным календарям, которые, естественно, считались иудейскими. Мне кажется, что это вообще связано с перестройкой календаря христианского в сторону от иудейского. Конечно, наивно представлять себе ранний христианский календарь I века, в котором только два праздника иудейские – Пасха и Пятидесятница, а дальше начинаются собственные даты. Еще недавно так писали, но сейчас уже можно сказать, что это неправильно, что Церковь изначально брала иудейские календари у тех конкретных общин, которые ей предшествовали – так называемая «иудейская матрица христианства». Это были абсолютно еврейские календари, но вообще можно сказать, что не только календарь, но и вся литургическая практика, описанная в Евангелиях, будь она времен Самого исторического Иисуса или на несколько десятилетий позже, когда редактировались эти Евангелия и писались –  она вся является иудейской. Только вопрос, какой именно секты.

Было несколько разных сект, которые отличались в каких-то деталях, и они все являлись предшественниками христианства. Потом это как-то развивалось. Во II веке, например, были громкие споры о Пасхе – те,  о которых  обычно все знают, - но в целом эта традиция нам неизвестна. Понятно, что со временем происходила все большая интеграция этого календаря в жизнь империи. А у империи был юлианский календарь, причем у всей империи, просто в Египте он имел другую форму, но это был тот же самый календарь. И вот, видимо, уже были развитые еще до Никейского Собора такие календари, которые, в общем-то, следовали юлианскому календарю, на который была наложена в какой-то степени эта иудейская схема. И вот тут, наверное, необходимо было прекратить практику использования не иудеями, а христианами таких календарей, которые были очень далеки от юлианского и имперского календаря. Скорее всего, смысл этого указа заключался в том, чтобы воспрепятствовать христианам игнорировать юлианский календарь, календарь империи. Это моя гипотеза, которую можно довольно хорошо обосновать, а доказать нельзя пока.

РЕПЛИКА ИЗ ЗАЛА: А вот в той последней книге сказано, что опять активизировалась полемика между христианами и иудеями.

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ: А это трудно сказать, что между христианами иудеями активизировалась полемика в IV  веке. Надо иметь очень хорошие представления о том, что было в III  веке, например. Полемика в то время шла, но говорить о том, что она вот именно активизировалась – это сложно. Мы можем сказать, что в IV веке появляется целый ряд всяких споров, которые связаны с тем, что христиане следуют иудейским обычаям, причем разные христиане. С одной стороны в Антиохии мы имеем знаменитый анти-иудейский цикл Златоуста, который согласно не моей, но весьма правдоподобной гипотезе современных патрологов, обращен не против иудеев, а против христиан, которые празднуют иудейские праздники и, может быть, в каких-то недолжных отношениях находятся с настоящими иудеями.

А еще больше материала, само собой, из Иерусалима. Там происходили совершенно непонятные вещи. Ну, во-первых, там обретается и теряется в разных местах Животворящий Крест Господень. Но путешествие императрицы Елены на Восток – это исторический факт, засвидетельствованный в том числе и языческими историками – 327 год. И интересно, что лет через пять, после ее путешествия Бордосский паломник, который описывает тщательно ее и все, что происходит в Иерусалиме, вообще не упоминает Креста. И есть еще ряд данных, позволяющих сказать, что почитание Креста в середине IV века после поездки Елены не было. В то же время есть определенные представления о том, что во второй половине IV века почитают Крест в одной из церквей Иерусалима, никак не связанный с Еленой. В это время там была еще легенда про Протонику, жену императора Клавдия, что это она нашла Крест. Это все связано с иудео-христианскими сектами. Сами эти практики Кирилла Иерусалимского, Иоанна Второго Иерусалимского, сменившего его на месте архиепископа Иерусалима – они все очень и очень связаны с иудеями. Вот эта идея, что иудеи хранят какую-то тайну, которая переходит в Церковь – она об обретении Креста Еленой. Она и в других легендах того времени – об открытии мощей святого Стефана и Сионской базилики, обретение мощей святого Гамалиила, который становится праведником — то, что у нас празднуется 2 августа. Самые крутые вещи происходят с тем, что вот, например, Епифаний Кипрский — сын раввина, а может быть, он и сам был раввином, — обращенный иудей. Он жил больше ста лет и много где жил, и его сознательная жизнь началась как жизнь сознательного иудея. Но он обратился в христианство, и потом пошло-пошло, и …

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ:  … а потом с исключительной еврейской скурпулезностью он записывал свои знаменитые «Собрания древностей и ересей».

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ:   ... да, 80 ересей, и есть его подробная книга про разные вещи, которые упоминаются в Библии – там много о чем. В частности он пишет, что очень пытался найти рассказы о том, как умерла Божия Матерь. То есть это не просто епископ там какой-то, а выдающийся ученый того времени, который такими вещами занимался и преуспевал, но он никак не мог найти, поэтому так и не узнал, как она умерла – нет никаких рассказов об этом. Это конец IV века. В середине V выкладываются «на гора» известный нам теперь рассказ об Успении Божией Матери, который имеет редактуру IV века, но совершенно понятно, что основа там II  века, а что-то, может быть, и раньше. Там есть очень ранний иудейский субстрат. Вопрос: где они были, откуда их вытащили? То, что они где-то были и их откуда-то вытащили – это неоспоримо установленный факт. А вот почему Епифаний вытащить нигде не мог, как будто их кто-то вытащил из какого-то кармана – ответ может быть только такой, что были другие общины, которые не были в общении с той Церковью, в которой был Епифаний, или это общение было очень отдаленное. Это говорит о том, как много разного такого древнеиудейского было в самом христианстве,  и в IV  веке это особенно стало вызывать всякие споры и разногласия. Но вообще мы знаем, что пасхальный спор II  века тоже связан с разным отношением к иудейским календарям в христианстве…

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ: …  а поскольку календарей-то в иудействе было много, а к IV веку еще добавился Александрийский календарь…

ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ:  … вообще большинство иудеев в I  веке жила в Александрии, прямо в городе – больше, чем где бы то ни было на земле. В Палестине жили гораздо меньше. Это как сейчас в Израиле иудейское население составляет  миллионов восемь, а в Нью-Йорке шесть. А в США тоже восемь.

НИКОЛАЙ: Вы на самом деле считаете, что календарь не нуждается в корректировке?

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ПАВПЕРТОВ: Астрономически – да, а в связи с церковной традицией – нет. Он никогда не рассматривался даже при своем создании именно как календарь астрономической точности. К существующему календарю была привязана конкретно церковная традиция, евангельские события.