Алексей Зайцев. Доступная народу беседа о бессмертии души и о воскресении тел

Фрагмент популярной лекции Алексея Зайцва, много лет преподававшего догматику в МДА. Лекция была прочитана в 2013 году в поселке Мятлево Калужской области для прихожан и гостей прихода в честь иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радосте" ИПЦ.

С христианской точки зрения (эта точка зрения выражена в Писании, а подробно разобрана в святоотеческой литературе) человек – это не просто душа. Древние греки считали, что человек – это душа, а тело – это какой-то случайный нарост на душе, который нужно счистить, от которого избавиться. Поэтому для эллинов, т.е. для древних греков, вечная жизнь – это жизнь души. Платон говорил, что тело – это только темница души. Дескать, за какое-то падение душ из мира идей они облекаются телами в наказание, а потом нужно будет от тела освободиться, и тогда человек станет наконец человеком. И поэтому у греков было традиционным гнушение телесностью, вообще всем телесным. Из христианских ересей это в манихействе особенно сильно проявилось.

А в христианстве человек – это не только душа и не только тело (как, например, другая противоположность – марксизм, материализм). Человек – это единство души и тела. Если мы посмотрим на самое начало Священного Писания (Библии), в первой книге, в первой главе книги Бытия говорится о сотворении мира. И в частности, указывается на то, как поэтапно творится материальный мир и в конце концов на вершине разных уровней материального мира творится человек. Из персти земной берется его тело, а второй акт (онтологически он первый) – это творение души. Душа связывается с Божьим «дыханием жизни». При этом отцы говорят, что это дыхание Божие нельзя понимать как Самого Бога, как сущность Бога. Т.е. душа не Божественной природы, она сотворена. Она тварная и иная по отношению к Богу. Но при этом она является неким производным непосредственно Бога.

Тело берется от земли, при этом с богословской точки зрения неважно, как понимать это взятие от земли. Можно понимать в буквальном смысле, что Бог взял своим творческим актом часть материи и из нее сотворил тело, структурировал. А может быть, взял уже какое-то готовое тело, в смысле современной теории эволюции. С богословской, вероучительной точки зрения ни так, ни так проблемы не будет. Поэтому, когда какие-то христиане начинают спорить с теорией эволюции, доказывая, что «мы не от обезьяны произошли, а нас Бог сотворил» – они, по-моему, не очень понимают, о чем они говорят.

Речь идет о том, что человек – это прежде всего образ Божий. Образ Божий – в душе (разумность, свободная воля и т.д.), а тело взято из какого-то уже готового материала. Поэтому этим материалом может быть или просто какая-то материя (отщипнул и сотворил), или, говоря современным языком, клонирование какого-то высшего примата (тоже никакой проблемы). Как один греческий богослов сказал хорошо, что происхождение человеческого тела – это вообще вопрос не веры, а вопрос науки. Пусть ученые занимаются, изучают. А для верующего важно, что человек сотворен по образу и подобию Божию и что он наследник обетований Божиих. Вопрос о душе – это не вопрос науки, наука не может заниматься душой. Поэтому вера и наука совершенно не пересекаются. Точки соприкосновения есть, но какого-то пересечения, а тем более конфликта быть не может. И он такое сравнение приводит: для молящегося перед иконой человека совершенно неважно, из какой породы дерева сделана доска, на которой начертан лик. А он созерцает непосредственно лик и не думает о том, какие краски использованы, какой их химический состав. Он в этом лике созерцает потустороннюю реальность. Взор верующих тоже должен быть обращен к потусторонней реальности. А наука как раз занимается породой дерева и прочим.

Человек – это не просто душа и не просто тело, а это единство души и тела. Человек – это существо из двух «половинок». Ясно, что душа – это то, что выше, чем тело. Мы в прошлый раз, по-моему, говорили, что мир, который Бог творит – иерархичен. Разные уровни бытия. Мы даже без всякого христианства, просто наблюдая за окружающим миром, сами это можем понять. Есть неорганическая материя, ясно, что живое выше, чем неживое. Органическое – растения, а тем более животные – выше по своему устройству, по своей природе, чем неживое. В живом – есть растения, есть животные. Понятно, что животные сложнее и выше, чем растения. В животном мире тоже своя градация. Есть совершенно простые – инфузории-туфельки, а есть высшие приматы – кошки и собаки. У них [есть] эмоциональная сфера, мы можем с ними даже в какой-то контакт вступить. С червем ни в какой контакт не вступишь, а с собакой или кошкой уже можно – у них какая-то психика есть. Потом те высшие формы жизни, которые на земле есть, берутся, и из них организовывается, структурируется человеческое тело.

Человеческое тело выше всего, что есть в этом материальном мире. Об этом современная наука говорит много и правильно. Что человеческая нервная система устроена самым совершенным образом, высшая нервная деятельность и головной мозг, в частности. И так далее. Но это еще не весь человек, это только инструмент. Самое принципиальное в человеке, то, что его отличает от окружающего мира – это то, что мы называем «душа». Душа не может быть предметом такого познания – научного, эмпирического, опытного, это предмет веры. Человек как-то себя оценивает, свой опыт, что-то читает, знакомится с опытом других людей, и он или принимает представление о душе как самостоятельной сущности, субстанции, которая пользуется телом как инструментом, или может, в принципе, стоять на позициях атеистов и говорить, что душа – это метафора, что на самом деле есть у человеческого тела такие функции, которых нет у тел животных (разумная деятельность, сознание и т.д.). За этим наблюдали и древние люди, и уже на пороге христианства вопрос о том, что душа – это самостоятельная сущность, имел место в разных традициях, в разных культурах, у этих самых древних греков (где христианство и было проповедано потом, и произошло слияние двух культур – библейской и греческой).

Вопрос о соотношении души и тела решался по-разному. В христианстве, т.е. у святых отцов, этот вопрос тоже решен, просто даже современные богословы плохо представляют, как он решен. В учебниках по богословию часто можно встретить какую-то путаницу. В целом он решен как некое динамическое соотношение. Что это за динамическое соотношение?

Григорий Нисский говорил, что душа присутствует в человеке с момента его зарождения, т.е. с момента зачатия. В момент зачатия человек – это уже человек. Не просто неодушевленный эмбрион, который потом становится человеком, а именно человек. Но при этом сразу возникал непростой вопрос. Основные свойства души, как она описана и в Священном Писании, и в церковных и даже нецерковных источниках – разумность и свобода. Высшая сила или высшая часть души – это ум. А наблюдая (не говорю об эмбриональном развитии) даже за новорожденными младенцами, сразу возникает вопрос – а где там ум? Там же никак не проявляется ум. В утробе матери человек растет поначалу как растение, вегетативно, потом рождается как животное. Проявления разумности – после года. А свободная воля – года в три начинает о себе давать знать.

У многих это элементарное наблюдение рождало такое представление, что душа как-то развивается, как тело – оно тоже сначала в зачаточном состоянии, а потом растет, и из семени достигает совершенных форм и размеров. Дескать, подобным образом и душа – сначала некое семя душевное… Эта точка зрения была отвергнута как нехристианская. Это так называемый традукционизм, его развивал Тертуллиан и еще некоторые авторы, считавшие себя христианами.

С христианской точки зрения, душа всегда равна себе, это сущность простая, несложная. Эта несложность, в частности, проявляется в том, что души не может быть больше или меньше. Тело может быть меньше, а может стать больше (вырасти), оно может разрушиться. Состарился человек, умер, похоронили, и все распадается на составные элементы. А душа неуничтожима.

Самый близкий образ, который отцы часто используют, и древние, и новые, например, у Иоанна Кронштадтского постоянно это встречается – душа сравнивается со светом. Свет – это нечто, что невозможно четко охватить размерами, что неподвластно процессам тления и т.д. Ясно, что это только сравнение, аналогия. А «что» [есть] душа, мы не можем описать, мы можем только верить, что она есть. Даже те люди, которые имели опыт вИдения своей души или душ других людей (святые), не найдут подходящих слов, для того чтобы описать. Потому что все наши слова связаны с внешним миром, а душа неподобна ничему из того, что есть в этом мире.

Человек – это таинственное сочетание этой, всегда равной себе, нетленной, неизменной души и тела. Душа разумна по определению, с самого начала. А на вопрос, почему же тогда разумность не проявляется сразу, с первых шагов жизни человека, ответ очень простой: в этом мире душа проявляет себя только через тело, не как-то непосредственно. В том мире она может действовать, созерцать что-то непосредственно, а в этом нашем видимом мире она может действовать только через тело. А поскольку тело, когда человек зачинается и рождается, недоразвито, то, значит, самые высшие способности и свойства души еще не имеют органа, через который могли бы себя проявлять.

У Григория Нисского есть замечательный образ, я, по-моему, его как-то приводил: музыкант и музыкальный инструмент. Представим, что мы сидим в зале, а на сцене, но за кулисами, музыкант играет на рояле. Когда Григорий Нисский свой трактат писал, роялей не было, были какие-нибудь арфы. Мы самого музыканта не видим, но слышим музыку и верим, что там есть музыкант. Музыка замечательная, совершенная, гармоничная. Мы делаем заключение, что музыкант молодец, что он прекрасно играет. А потом вдруг музыка стала звучать искаженно или вообще перестала звучать. Мы можем по ошибке сделать вывод, что музыкант умер, что никакого музыканта нет. Нет музыки – [значит], нет музыканта. А за кулисы заглянем – и увидим, что с музыкантом все в порядке, он жив-здоров, улыбается. А на вопрос «что случилось?» он может показать на рояль, что рояль сломался.

Тело в рамках этого образа – это и есть рояль, а душа – это музыкант. У внутриутробного младенца «рояль» не подрос и не настроен, поэтому музыка разумной души вовне не звучит. Потом наш инструмент, наш орган души – тело – постепенно развивается и окончательно формируется только где-то к 30 годам. Тогда все способности души могут проявлять себя в совершенстве. Но при этом может с человеком, не дай Бог, какое-нибудь несчастье произойти, и говорят, что он «лишился рассудка» или «лишился разума», стал безумен. При этом мы должны понимать, что ум коренится в душе, а через тело только проявляет себя. И поэтому он не собственно ума лишился, а лишился только инструмента, через который ум себя проявляет. А потом его, Бог даст, врачи починят, и у него опять все зазвучит. Этот образ, мне кажется, очень хорошо описывает взаимоотношение [души и тела].

Теперь можно плавно перейти к вопросу о воскресении.

Отцы говорят, что такое состояние тела, которое мы сейчас имеем – т.е. тленное и смертное – не задумывалось Богом. Бог смерти не творил и вообще не хотел, чтобы мы рождались для того, чтобы умирать. А Он сотворил человека для вечной жизни и по душе, и по телу, целостно. Еще одна важная деталь: если мы посмотрим, как описывается сотворение Адама в Библии и как толкуется это отцами, то становится ясно, что Адам не рождался таким образом, как мы. У Адама не было родителей в нашем смысле этого слова, и он не был младенцем, т.е. он не зачинался, не возрастал, а он был сотворен Богом сразу в некоем совершенном теле. Причем это тело, как толкуют святые отцы, имело свойства, отличные от нашего. То есть это было такое же материальное, из тех же самых первоэлементов сотворенное тело, но при этом оно было в другом состоянии.

Поэтому отцы всегда прямо говорят, что в воскресении мертвых мы воскреснем в тех же самых своих телах. Какое тело у меня есть – в нем я и воскресну, но это тело будет в другом состоянии. Важный нюанс, который нужно уловить: с одной стороны, речь не идет о том, что Бог нам какие-то новые тела сотворит, а будут восстановлены, воскрешены те же самые тела, но, с другой стороны, эти тела будут в каком-то качественно ином состоянии.

Об этом состоянии можно что-то узнать из того, что пишут святые отцы о теле Адама до грехопадения и из того, что говорит Священное Писание и что дополняют святые отцы о теле Христа после воскресения. О теле Адама Макарий Великий говорит, что оно было неподвластно действию стихий. В таком состоянии, что не могло быть подвержено зною или холоду, не тонуло в воде, не горело в огне. Оно было как бы над земными стихиями, превыше их. Или возьмем тело Христа после воскресения: оно ведет себя необычным для нас образом – Он может пройти затворенными дверями, может мгновенно из одной точки пространства перенестись в другую. Он даже свободен по отношению к своему внешнему облику: апостолы его то узнают, то не узнают. Узнают по действию благодати.

Помните, Лука и Клеопа встретили какого-то таинственного путника и с ним шли в Еммаус (в Евангелии от Луки это описывается). Разговаривали с ним о том о сем, т.е. они Его не узнали, хотя видели Его при жизни. А потом рассказали ему о событиях, связанных с Его же смертью. А потом в преломлении хлеба – отцы говорят, что Он совершил Евхаристию для них – причастившись, они вдруг узнали, что это Господь. Лука восклицает: надо же, как мы сразу не догадались. «Не горело ли сердце наше». Христос узнаваем духовно. При этом Он сохраняет какие-то внешние признаки, но Он по отношению к этим внешним признакам свободен. Мы этого понять не можем. Как можно быть свободным по отношению к телесным признакам и вообще самому телу? Хотя, можно понять. Отчасти мы же тоже свободны по отношению к телу. По отношению к каким-то силам и энергиям нашего тела мы действительно свободны, мы можем ими свободно управлять. Движением своим могу управлять? Могу. Встал, сел, пошел, побежал, начал поклоны делать или развалился и захрапел. Я могу это решать и могу быть свободен. Что касается внешности, процессов кровообращения, обмена веществ и так далее – здесь я уже не имею такой непосредственной прямой власти над телом, могу только как-то косвенно воздействовать – через лекарства или через тренировку. Но все равно и здесь могу как-то своим телом свободно овладевать.

А Адам, и тем более Христос после воскресения, а значит, и все мы после воскресения будем по отношению к своему телу свободны полностью. В каком смысле? Тело будет полностью подчинено душе. Оно будет добровольным слугой души. Адам не горел, не тонул, не был подвластен стихиям, потому что его душа всецело срастворялась с телом и всецело им владела. Поэтому тело было духовное. Повторю, что здесь нет смысла фантазировать, как-то это представить, какие-то картинки в сознании рисовать. Можно просто знать основные положения. Святые на воздухе молятся – невозможно же это [объяснить] с научной точки зрения. А по благодати [это] возможно.

Что такое воскресшее тело? Воскресшее тело – это тело, соединенное с душой, которая, в свою очередь, соединена с Богом. Святые отцы говорят, что человек в соединении с Богом обогащается Божьими свойствами. Например, есть замечательный образ, который я тоже приводил не раз – раскаленного железа. Огонь и железо – это разные сущности. Допустим, пластмасса и керамика – это вещи все-таки одного порядка, нечто твердое. А огонь – это нечто огнеобразное, воздухообразное, с одной стороны, а с другой стороны, световидное. Железо – это что-то холодное, твердое, инертное. Тем не менее, они могут соединиться так, что железо обогащается свойствами огня.

Святые отцы, используя этот замечательный образ, говорят, что когда святой человек (например, Серафим Саровский) соединяется с Богом, он тоже обогащается Божественными свойствами. И он может, например, видеть что-то на расстоянии. В народе любят говорить «прозорливый старец», и при этом не очень понимают, какой смысл вкладывают в эти слова (что он что-то таинственное узнаёт). А объяснение простое: Богу все ведомо, Бог всеведущий, и когда человек святой жизни соединяется с Богом, он получает по дару это всеведение, и тоже начинает, как Бог, вместе с Богом, посредством Бога что-то ведать. Но не в полноте, как Сам Бог, а отчасти. Потом, Бог вездесущий, Он одновременно везде присутствует. И святой тоже каким-то образом может присутствовать в разных местах. Такие сюжеты тоже, может быть, встречали в житиях святых, еще в какой-то литературе. Про того же Серафима Саровского: он находится в Саровском монастыре и одновременно является своим телом святителю Антонию Воронежскому и что-то ему передает. Много таких случаев, когда святого кто-то видит в одном месте, и в то же время его кто-то видит в другом месте. Это не просто какие-то иллюзии, психологические эффекты, а с богословской, христианской точки зрения это таинственное умножение телесности святого посредством соединения с Богом.

Самый очевидный пример такого умножения телесности – это Евхаристия. Мы сегодня причащались Тела Христова. При этом мы знаем, что Христос Своим телом вознесся. При этом мы знаем, что в других храмах Церкви, в других местах, не только храмах, наши братья и сестры тоже причащались. Того же Самого Тела. При этом мы говорим еще, что в каждой частице Святых Даров Христос присутствует всецело. Это не просто какая-то часть Христа, а весь Христос. Как это возможно? По благодати возможно. Как Бог везде и всюду всецело присутствует, так и Тело Христово, тело воплотившегося Бога, тоже может присутствовать одновременно везде и всюду – и на небе одесную Отца, и здесь на земле на разных алтарях, и при этом в каждой частице своего присутствия Он весь.

Мне кажется, уже достаточно говорить о том, что такое воскресение, потому что после такого непродолжительного рассказа понятно одно, что в таком рассудочном плане ничего не понятно. Мы имеем дело с некоей тайной, которую мы можем только чуть-чуть приоткрыть. Воскресение мертвых – это воскресение наших тел, но совершенно в ином состоянии. Наивные люди подчас говорят: вот вы учите о воскресении, а сколько же это народу, где же размещать, расселять будем. Это наивный подход. Ясно, что мы воскреснем не в этом тленном мире. Зачем его восстанавливать, если он упразднится? Бог говорит через Свое Откровение о некоем новом небе и новой земле. Это будет, с одной стороны, то же самое, но с другой стороны, в качественно ином состоянии. Местом воскресших будет не эта наша грешная земля, а местом воскресших будет Бог. А в Боге «места» много. В каких формах это все будет существовать и каким образом, никто не знает. А те, кто знают, то есть те, кто видел, все равно не смогут сказать.

Чтобы быть и мыслить в пределах православия, нужно верить в воскресение мертвых, что воскреснут именно наши тела. Есть еще такое сравнение – с одеждой: новую вещь надел, и даже если она по размеру – сначала какое-то неудобство. А душа в наших телах себя чувствует комфортно, [для нее это] что-то «свое». Мы говорим: мое тело, мой зуб болит. Все мое, все родное. При этом мы знаем, что само наполнение, субстрат постоянно меняется. Все равно это наши тела. Есть тело как некая структура, и эта структура будет существовать вечно. А в каких формах – мы не знаем.

Можно много сравнений привести. Про раскаленный металл я привел пример. Металл лежит где-нибудь в луже и ржавеет. Потом взяли это ржавое ведро и в доменную печь бросили. Было ржавое, дырявое, и раз – этот же самый металл вдруг превратился в некое жидкое огненное вещество. Ржавое железо переплавилось. Наши, образно говоря, «ржавые» тела – тленные, больные, немощные – будут переплавлены в огне Божественной жизни и будут как новенькие.