© 2006 - 2017 «Из глубины воззвах к тебе» | редактор сайта – епископ Игнатий (Душеин)
Доклад на V Мятлевских чтениях 27 ноября 2015 года
«Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите». Противоположность радости, молитве и благодарению – уныние (депрессия), мечтательность, обидчивость – это продукт внешнего самовлюбленного человека, привязанного к миру. Мечтательность или внутренний диалог – это планы на будущее, мысленные замки, которые строятся, потом разрушаются, перестраиваются – это, как вечный мысленный ремонт во внутреннем мире, никогда не приводящий к окончанию. Когда внешний мир этого человека рушится, всё заканчивается исступлением: скорбными воспоминаниями по утерянному, появляются отчаяние, пустота, ненависть ко всему миру.
Иногда удается (или не удается) остановить внутренний диалог только на смертном одре. Как это можно увидеть (удачный и неудачный опыт) у двух Евангельских разбойников.
Правильное самовоззрение и правая вера.
«Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас». В этом случае, как можно предположить, виден пример рассуждения, свойственного падшему естеству. Ложное самовоззрение и мечтательность, разбор внешних обстоятельств, которые привели к катастрофе, но только не разбор себя. В некотором смысле непонятно, где собственное я – его здесь нет, есть только оболочка внешнего человека со своей обидой на мир и на Бога, неверие: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас». — «Если ты Христос, спаси себя и нас, но только не в том смысле, в котором хочешь Ты, а в моем понимании, я не ищу Твоего Царства, и ни в чем не раскаиваюсь, если ты Христос, сними меня со креста, этого достаточно».
Вера может предполагать логическое условие «если», но только от обратного: «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, Он ничего худого не сделал… помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» — это слова Благоразумного разбойника.
Если я ущербен, то есть Святой Бог, который может меня восполнить, и я к нему обращаюсь в молитве.
«Воздух выдержит только тех, только тех, кто верит в себя». Вера начинается, прежде всего, с осознания себя и своего истинного места в реальности, пускай и на смертном одре (никогда не поздно). «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли». Осознание себя (он не делает разницы между я и мы), как это называет Игнатий Брянчанинов «правильное самовоззрение». Без него не может быть правой веры в Бога; но когда это самовоззрение ложно и мечтательно, то и вера лжива.
Покаяние имеет начало, но не имеет конца. Если мы говорим о том, что покаяние – это разовый юридический акт, а не состояние, то это вера описана в Евангелии – это вера фарисея.
Симеон Новый Богослов: «Частыми молитвами, неизглаголанными воздыханиями и потоками слез они очищают душу и, видя ее очищение, воспринимают огонь любви и огонь желания — увидеть ее совершенно очищенной. Но так как им невозможно найти конец Света, то очищение у них бывает бесконечным. Ибо сколько бы ни очистился и ни просветился я, жалкий, сколько бы ни увидел очищающего меня Святого Духа, мне всегда будет казаться, что это только начало очищения и видения, потому что в беспредельной глубине и в безмерной высоте кто может найти середину или конец?»
Чтение святых отцов
Вначале мы имеем нужду в некоем путеводителе. Нам нужен тот, кто показал бы дорогу ко Христу, тот, кто Его лично видел, пусть даже это женщина с темным прошлым. Потом, когда мы Его увидим сами, мы сможем ей сказать: «Уже не по твоим речам веруем», потому что «мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Чужой опыт нам необходим, он указывает верное направление, по нему мы сверяем собственное. «Дальше действовать будем мы», разумеется, не по своему уму, руководствуясь опытом святых отцов. Не мечтать, не разговаривать с самим собой, а действовать. Мечтательность при чтении духовной литературы — когда читаемое используется не для практики, а чтобы убить время или проникнуться слогом, как при чтении художественной литературы.
Псалмопение и молитва
Необходимо бодрствовать и молиться. Нам, как людям, живущим во времени, свойственно впадать в забвение, забывчивость. Надо постоянно себе напоминать, где я.
Псалмопение и молитва есть постоянное напоминание, подпитка нашей веры благодатью.
Псалмопение – некое молитвенное правило. Может совершаться в любое время дня и ночи. Гласно, устно. Стоя, сидя, по дороге на работу, домой. Если посмотреть на богослужебный устав, то утренняя часть особенно насыщена псалмопением. Думаю, что, когда ум особенно бодр, его надо озадачить, пустить по нужному руслу, насытить пищей псалмопения. Мы как ветхие люди используем наиболее часто книгу молитв Ветхого завета, в ожидании, что явится Тот, кто просветит тьму нашу.
Молитва в классификации святых отцов – это умное делание, Иисусова молитва. Чередуется с псалмопением, и рекомендуется, когда лучше идет молитва, псалмопение оставлять. Может произноситься гласно, устно, в любом состоянии, в том числе как молитвенное правило, стоя по четкам и с поклонами.
И молитва и псалмопение нацелены на одно, на то, что, Григорий Палама описал так: «Не бесполезно держать ум внутри тела». То есть, мы понуждаем наш ум войти в сердце и там вопиять день ночь словами Иисусовой Молитвы, либо словами псалмов. Встреча со Христом происходит в нашем сердце.
Тут тоже можно сказать, что не стоит заниматься аутотренингом и мечтательностью при молитве, придумывая себе духовные состояния (эйфории). Если мы в печали, то мы можем дать в молитве волю слезам и нашим чувствам, но в них не должно быть отчаяния. «Призови Меня в день скорби твоей, и избавлю тебя, и ты прославишь Меня».
Пост, бдение, и поклоны.
Они неразрывно связаны с псалмопением и молитвой. Пост может быть в виде воздержания от пищи в какую-то часть суток, обычно с утра до обеда или до вечера. Может быть произвольным, когда нас постигает искушение, внешние ли обстоятельства, или обычные душевные состояния тревоги и страха, уныния и печали.
«И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?»
«Солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу»
Солнце не должно заходить не только во гневе, но и прочих душевных состояниях: тревоги и страха, уныния и печали. Бдение может занимать, какую-то часть ночи, в которой мы можем прочитать полунощницу с поклонами. Почитать, сделать доброе дело. Но только не отрешенно тупить перед монитором и не заглядывать в холодильник. «Каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими орошаю постель мою».
Мы внимательно относимся к себе. И занимаемся аскетическим упражнениями не для того, чтобы сделать вред себе (развить психоз), а чтобы получить пользу («мы знаем, чему кланяемся»), чтобы «связать сильного», («наша брань не против крови и плоти»); и, наконец, чтобы получить Дар от Бога, не только в Царстве небесном, а в настоящем, где, собственно, это Царство начинается (внутри нас).
«Сокруши мышцу грешному и лукавому». «Вы спросите: кто же этот человек? Этот человек я». Мы не убиваем тело, но когда внешний наш человек, как на войне, становится перебежчиком и предателем, обуздываем его. Я имею враждебный к Богу дух. «Сей род изгоняется только молитвою и постом». Если обобщить, то это всегда комплексное лечение, для двух частей человека: души и тела – молитва и пост, и все перечисленное. Бывает, когда какая-нибудь болезнь (физическая или душевная) заменяет аскетические подвиги, достаточно ее потерпеть. «Когда внешний наш человек тлеет, тогда внутренний обновляется».
Аскетическая практика, умное делание, не в том, как иногда неправильно понимают, что они предназначены для некоего просветления, иногда абстрактного, не связанного непосредственно с верой. Аскетика и умное делание – это защита личной веры, ее преумножение, очищение сердца. Всякие упражнения без личной веры, либо приводящие к потере веры – бессмысленны.
Помыслы. И чувства.
Святые отцы говорят о человеке, как о двусоставном, состоящем из души и тела. В идеальном смысле – из трех: души, тела и Духа, где Дух Божий главенствует над душой и телом.
Святые отцы не имели понятия о «психике» в научном смысле слова. Поэтому и мы, говоря о душе, не будем выносить за скобки «психику» (требующую особого научного подхода), тем более, если быть точным, психика - это душа, с нашими душевными состояниями.
Но с точки зрения верующего человека, главная болезнь души – это неверие. «Сказал безумный в сердце своем: нет Бога». Все остальные – производные. Но они не лечатся химическим способом.
Разные формы тревожности, мечтательности, депрессии. Они могут приходить от плоти ли, от врагов ли. Это тема для психоанализа, в святоотеческой традиции это называется дар рассуждения.
У всех наших неправильных состояний и мыслей один смысл — создать благовидный предлог, чтобы не прийти на Брак.
«Отцы пустынники и жены непорочны» для того уединялись, чтобы не иметь впечатлений и не отвлекаться от «благой части». И даже когда нужда заставляла посетить мир, старались ничем не впечатляться, чтобы внешний страстный человек не ожил.
Мы живем в мире. Мы можем и должны ограничивать поток информации, чтобы не отвлекаться. Лучше вообще не иметь телевизора, критически относиться даже к той информацию, которая кажется нам правдивой. Надо обращать внимание, какие чувства вызывает та или иная информация. Мы возмущены, мы испуганы, нами овладевает страх, ненависть, осуждение, раздражение, тревога. Может быть, это наша проекция нашего внутреннего мира на окружающий нас мир.
Если этот мутный поток не контролировать (или лучше – пресечь), то мы, реагируя, начинаем жить внешними внушаемыми нам ложными чувствами.
По отношению к нам и нашей вере внешний мир иллюзорен и относителен. Наша постоянная реакция на внешний мир становится причиной непрекращающегося внутреннего диалога, когда мы начинаем разговаривать с телевизором. Мы постоянно пытаемся дать оценку всему, даже людям на улице. А уж тем более тем людям, про которых мы что-то точно знаем, или как нам кажется, у них на лице все написано. «Не судите, да не судимы будите».
Мы либо раздражаемся от новостей, либо впадаем в эйфорию. Мы впадаем в крайности: либо ищем худших себя, либо идола для поклонения.
«Но как-то раз с утра, я выпал из окна». Мы привыкаем постоянно на что-то реагировать, рефлексировать. Даже специально слушаем, читаем что-то, чтобы потом возмутиться. Хотя бы иногда хорошо бы выпадать из новостного контекста (во время больших постов). Воздержаться от оценки моральных качеств людей, не обижаться на оскорбления, что бы о нас ни говорили. «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному».
Думаю, что в отношении внешней информации, которая при неправильном осмыслении становится внутренней (а это наши мысли и чувства), можно и нужно руководствоваться речениями святых отцов, какие они говорили в отношении различения истины от прелести (заблуждения).
Григорий Синаит: «Для этого человек имеет нужду в большой рассудительности, чтоб добре распознавать различие добра и зла. Итак, не увлекайся скоро по легкомыслию тем, что представляется, но будь тяжел (нескородвижен) и с большим испытанием доброе принимай, а худое отвергай. Всегда должен ты испытывать и рассматривать, а потом верить. Ведай, что действа благодати явны, и бес, хотя преобразуется, подавать их не может, именно – ни кротости, ни приветливости, ни смирения, ни ненавидения мiра, ни пресечения похоти и страсти, – кои суть действа благодати. Бесовские же действа суть – надмение, высокоумие, устрашение и всякое зло. По таким действиям можешь распознать от Бога ли воссиявший в душе твоей свет или от сатаны. <…> душа, если имеет рассуждение, умным чувством может распознавать дары Духа Святого и призрачные мечтания сатаны.»
Надо стараться иметь дар рассуждения, который начинается с правильного самовоззрения. Так мы замкнули круг. Конечно, мы можем и должны иметь суждение о мире, и как-то реагировать на него. Общая мысль святых отцов – никого не считать в этом мире худшим себя.
Святоотеческое отношение к миру - это перенос (?) самовоззрения (своего покаяния) на весь мир. Это полная ассоциация себя с миром, хотя и не привязанность к нему и неверие ему, в той же степени, как и себе. Имея правильное самовоззрение, знаю свою природу, мы можем сказать, что «мир во зле лежит», причем мое я - неотъемлемая часть этого мира. Поэтому должно плакать о нем, как о самом себе.
Антоний Великий. «Должно плакать о тех, которые ругаются Богу, преступая закон Его, и о тех, которые проводят всю жизнь в творении грехов. Будем рыдать и плакать, непрестанно умоляя Бога, чтоб не попустил им пребыть в греховной жизни, чтоб не восхитила их смерть прежде, нежели они успеют принести покаяние».
Не все могут это вместить, и «жестоко слово сие». Посему, по крайней мере, как благоразумный разбойник, начнем оплакивать себя. «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите».
Аминь.