Епископ Григорий (Лурье). Собеседования на «Собеседования» Иоанна Кассиана. Собеседование 1 (03/16.03.2016): Любовь как чистота сердца

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дата начала Великого поста в этом году подсказывает нам источник великопостных тем.  Неделя сыропустная пришлась на память Иоанна Кассиана — 29 февраля по юлианскому календарю. Мы воспользуемся этим как подсказкой и посвятим беседы этого поста «Собеседованиям» Иоанна Кассиана.

Иоанн Кассиан был одним из тех немногих людей, которые описали учения святых отцов, живших в египетской пустыне. Он и его друг Герман предприняли очень тяжелое, опасное путешествие для того, чтобы поучиться  у них премудрости. И записывали слова, которые им говорили старцы. А позже, уже живя на Западе (на территории современной Франции, все это была Римская империя), Иоанн Кассиан создавал свои монастыри, и для обучения иноков все собранные поучения старцев облек в литературную форму. Его стали переводить даже на греческий язык, хотя он писал на латыни. А обычно с греческого все переводили на латынь. Это было в начале  V века.

Для нашего времени Иоанн Кассиан является ключом к учению египетских старцев. Он оставил несколько сочинений, и одно большое собрание назвал «Собеседования», потому что каждое слово этого собрания — это описание одного конкретного собеседования с тем или иным старцем. И мы будем — сколько успеем в этом году, а потом, Бог даст, в следующем — об этом говорить.

Итак, сегодняшнее собеседование с аввой Моисеем. Кто это конкретно — мы не знаем. В египетской пустыне, возможно, был не один  Моисей, хотя был один очень знаменитый — мурин — негр и бывший бандит. Вот он был одним из великих старцев египетской пустыни. Скорее всего, это был другой Моисей.

Некий авва Моисей принял двух молодых монахов Германа и Иоанна, пришедших очень издалека ради поучения, и, подумав, решил им сказать так. Он их спросил: какова конечная цель христианской жизни? Они ответили правильно — это спасение души, вечная жизнь. Он похвалил их за этот ответ и спросил: а что конкретно для этого нужно делать? Мы бы сказали, что это цель стратегическая, а какая цель тактическая? И они сказали по-честному, что не знают.

И вот тут он сказал им первое поучение— с чего надо начинать, чтобы спастись. Что нужно делать на земле, чтобы это привело к спасению. В Евангелии мы имеем очень простое объяснение, и в посланиях апостола Павла оно же: главная добродетель, которую нам надо стяжать в жизни — это любовь. Но это объяснение для многих из нас, как и для Германа и Иоанна, совершенно непонятно.

Что только не называют этим словом! И даже в Священном Писании этим словом называют разные вещи, в том числе и крайне предосудительные. Поэтому надо еще объяснить, что это такое. И вот смысл сегодняшнего собеседования аввы Моисея в этом объяснении и состоит.

И он объясняет, что в христианском смысле любовь — это чистота сердца. Что нет никакой разницы между чистотой сердца и любовью, которая именно является христианской добродетелью, а не в каком-то другом смысле этого многозначного слова. Что же такое «чистота сердца»? Как ее стяжать и для чего она нужна?

Для чего она нужна практически — он объясняет очень просто. С ней надо сверяться как с приборами. Когда сердце чистое, можно туда смотреть, как смотрят в специальные приборы при строительстве каких-то зданий сейчас. В древности тоже были аналогичные приборы, просто не такие совершенные. И смотрят в эти приборы для того, чтобы понять, где какая линия должна быть проведена, чтобы не покривилось здание, а, покривившись, не рухнуло.

Так же мы, когда определяем, что нам делать в своей жизни, тоже должны смотреть на прибор. Этим прибором является наше сердце при условии его чистоты. Его чистота — это и есть любовь. Вот если вкратце, то так. И как же, что самое важное, приступить нам к этой чистоте?

Сердце чисто наше бывает тогда, когда оно не занято всякими посторонними вещами. Посторонними по отношению к чему? — К Богу. Это сказано и в Евангелии, конечно. Но он это объясняет для совсем уже непонятливых — вроде нас как раз. Он не говорит, что нельзя занимать свой ум вообще ничем. Это было бы абсурдно.

Конечно, для того, чтобы что-то делать, — жить, в том числе и совершать какие-то добродетели, —помогать ближним и так далее, — мы очень много о чем должны думать. Этим мы должны занимать свой ум — все правильно. Но мы не должны занимать этим свое сердце. Конечно, когда мы видим какого-то бизнесмена и коммерсанта, который все время в делах, который очень-очень занят, то мы видим, что ум его именно этим занят — это несомненно так, и по-другому не может быть.

А вот занято ли его сердце? И авва Моисей приводит пример успешного коммерсанта Иова, который производил именно такое впечатление: когда у него все было благополучно, он был очень богат, и у него было огромнейшее хозяйство. Но когда он всего этого лишился, оказалось, что сердце его этим занято не было. Поэтому возможно занимать ум, но не занимать сердце.

Другой пример касается Марфы и Марии. Марфа занималась только хорошим и призывала, чтобы и Мария делала что-то хорошее  и нужное. Но прежде всего надо выбирать то, что должно занимать наше сердце. Этого одного достаточно, и если другое не будет сделано вообще, то это ничего страшного. Тем более, что оно в той или иной мере будет сделано. Главное, чтобы не начинать нам хлопотать из-за этого.

То есть главное — мы должны все время сохранять свое сердце для Бога. Если мы призваны уже к Богу, если мы стали уже верующими людьми, то значит, что какое-то призвание Божие и стремление к Богу у нас внутри есть. Поэтому авва Моисей не объясняет в этой беседе, где его взять, если его нет.

Бывает, что его и нет — человек не может обратиться ни к какому своему опыту, чтобы найти это призвание. Это другая ситуация — мы сейчас о ней не говорим. Мы говорим о той ситуации, когда стремление к Богу есть, но поскольку вокруг очень много всего интересного, всего этого хочется, и даже помимо того, что хочется, надо очень о многом думать, все мы очень заняты, озабочены, чего-то мы все время боимся, опасаемся наступления каких-то нехороших последствий, то поэтому мы очень занимаем свой ум. И, незаметно для себя, к этому же привязывается наше сердце.

И когда мы привязались к этому сердечно, тогда мы начинаем даже враждовать с другими. Мы начинаем завидовать — это очень просто: почему это у него есть, а у меня нет. Или еще бывает более тяжелая форма зависти — что, мол, у него это все не настоящее, а плохое. Так мы начинаем уничижать чужие таланты, обесценивать чужую работу, когда на самом деле она хорошая.

Вот эта зависть доходит до ненависти, распрей, и от простого раздражения простирается даже до убийства. И чтобы ничего такого не было, нужно за собой наблюдать.

И дальше авва Моисей объясняет, как за собой наблюдать — он сравнивает это с монетой. Монета должна быть настоящей. Что означает настоящая монета? Она должна быть выполнена из надлежащего материала — из настоящего золота. Она должна иметь изображение императора, а не кого попало. Потому что только государственная власть, император мог чеканить монету. То есть не должно быть никакого другого изображения — чужой власти.

Если она такая — с правильным изображением и из правильного материала, — она должна быть выпущена еще той самой властью. Не должно быть подделки, не должно быть точной копии, выпущенной неизвестно кем. И наконец, если даже эта монета правильная, она должна иметь полный вес — она не должны быть поврежденной. Если есть повреждения и потертости, значит в ней меньше золота, значит, она меньше стоит.

И вот в соответствии с этим мы должны смотреть. Во-первых, чтобы монета была из настоящего золота. То есть не увлекаться всякими поддельными ценностями. Это наиболее очевидно. Есть какие-то вещи, про которые мы сами понимаем, что они не ведут к Богу, — но просто они нас интересуют, и мы на них отвлекаемся.

И вот мы все время должны поворачиваться к своему сердцу, смотреть на первоначальное наше обращение к Богу и от них  отказываться. Это просто уже всякие житейские интересы, которые ничего хорошего в себе не содержат. Это фальшивый материал, фальшивые ценности, это самый грубый вид подделки.

Второй вид подделки — когда начеканено не то изображение, не того царя. Это когда мы увлекаемся ересью. Вроде бы мы и верующие, мы живем именно верой, мы не увлекаемся какими-то мирскими вещами, но Бога мы понимаем в соответствии с неправым учением. Поэтому надо искать правое учение. Если мы увлекаемся какой-то не такой религиозной жизнью, не церковной, даже если мы при этом живем аскетически, то все это тоже будет неправильно. Должно быть изображение на монете настоящего царя.

Третья подделка — монета вроде бы настоящая, но выпущена не тем, кем надо. Это когда мы вроде совершаем настоящие добродетели, но совершаем их неблаговременно. Например, мы берем на себя особое усердие в посещении церковных служб, когда из-за этого какие-то наши неотложные обязанности — именно неотложные, а не какие попало — разрушаются.

Или, например, так строго постимся, что разрушается наше здоровье, и потом мы из-за этого приходим в какое-то отчаяние и так далее. И явно подавляющее большинство людей такой «подвиг» сознательного разрушения своего здоровья нести не в состоянии, хотя некоторые подвижники его несли. А мы просто из тщеславия, из гордости хотим, чтобы это было. Такого, конечно, быть не должно.

Все должно быть благовременно. Надо смотреть на свое реальное состояние — что мы можем делать, чего не можем, и делать только это. Иначе это будет фальшивая монета. Она внешне будет неотличима от правильной, потому что мы будем делать то, что похвально, но будем получать от этого вред, а не пользу.

Наконец, наша монета может быть «обгрызена» всякими нашими параллельными помыслами. Так обычно и бывает. Как говорит Игнатий Брянчанинов о добродетелях новоначальных, что они обычно грязные. К ним примешиваются всякие помыслы тщеславия, жажды похвалы, чтоб тебя там как-то уважали. Или хочешь благодарности. И так далее, и так далее. Или просто, что ты хочешь заниматься этим хорошим делом, чтобы увильнуть от другого, которое более необходимое для тебя, но ты не хочешь им заниматься.

Вот такие загрязняющие наши добродетели вещи, это, конечно, не повод, чтобы вообще ничего не делать — надо все равно делать, но надо стремиться к очищению наших добрых дел. Потому что иначе они будут вот такими легковесными, не будут стоить того, чего они должны стоить.

И вот, как во всем этом разобраться? Для всего этого нужно рассуждение. И если человек, действительно, понимает, для чего ему надо в этом разобраться, тогда у него будет и рассуждение. Если он думает, что как-то все это сложно, а буду я жить как попало и иногда ходить в церковь, то никогда у него рассуждения не будет.

И завершая это поучение, авва Моисей увидел, что его слушатели хотят действительно во всем этом разобраться. Он говорит, что это свойство слушателей, потому что Бог не посылает слово, когда некому тебя слушать. Поэтому, бывает, даже такие приходят паломники, которым не то что не можешь ничего сказать по существу, но даже не знаешь, как их утешить, чтобы они хотя бы не очень огорчались, уходя от тебя. И авва Моисей им сказал, что, так как вы слушали и такое большое расстояние преодолели, то хотелось бы еще сказать и о рассуждении.

Но это он отложил на другой день.

Аминь.

епископ Григорий