Епископ Григорий (Лурье). Об отношении причастия к жизни. Слово во Святый и Великий Четверток (15/28.04.2016)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в Великий Четверг, мы совершаем память установления Евхаристии. У святых отцов сохранились разные предания, когда она была установлена. Может быть, это был не четверг, а скорее всего, вторник, но, в конце концов, это неважно, а важно, что именно сегодня праздник в честь установления Евхаристии.

Что же для нас такое Евхаристия? У православных обычно преобладает такой взгляд, что это некая волшебная пища, которая в случае ее принятия, обладает волшебными свойствами. У одних, кто недостойно причащается, вызывает болезнь, как апостол Павел говорит, или эти болезни могут привести даже и к смерти, а у других она дает какие-то положительные последствия. В чем состоят эти последствия – непонятно, и хочется то, что непонятно, дополнить собственным воображением.

И тогда люди говорят, что вот они причастились, и прямо испытывают такую радость, такое ощущение, что как на крыльях летают. Есть даже такое выражение – «как после причастия». Оно явно относится не к тому, что кто-то видит Фаворский Свет или достиг совершенства обожения, а относится исключительно к чему-то эмоциональному. Это эмоциональное состояние бывает совершенно независимо от того, в какой ты Церкви причащаешься, — главное, что она твоя. И это так бывает абсолютно у всех.

Конечно, это состояние опасно. Оно не просто ложное, но, как все опасное, ведет дальше ко всяким там разочарованиям, потому что обычно бесы искушают так: сначала дают какую-то радость, на которую человек подсаживается, а потом срабатывает наркоманский принцип – и именно она приносит потом тяжелые ощущения.

Конечно, причастие – это совсем не та волшебная еда, на которую надо подсаживаться. В таком смысле волшебной едой являются только наркотики или то, что в какой-то степени к ним приравнивается за счет того, что идет выделение эндорфинов. Обычная пища у многих, кто «заедает» свои всякие волнения, приобретает такие волшебные свойства.

Это все, конечно, вредно. А что же тогда на самом деле? А на самом деле здесь то, что вообще является критерием нашей жизни с исполнением заповедей. Что такое любовь Божия? Критерий только один дается в Евангелии: «Кто любит Меня, тот заповеди Мои соблюдает». Кто соблюдает заповеди, тот и любит Бога. А любовь Божия – это высшая добродетель и тоже плод от причастия.

Соответственно, то, что можно ощутить сразу после причастия на эмоциональном уровне – это вообще никакого отношения не имеет к тому, как на самом деле оно подействовало. Оно, конечно, не может не подействовать, но по эмоциям об этом судить совершенно невозможно —связь здесь только случайная.

Если человек привык жить по аскетическим правилам, то он не живет своими эмоциями, но сам их не замечает даже. Это не значит, что у него никаких эмоций не бывает, потому что он человек, у которого бывают какие-то эмоции, но ему просто самому неинтересно – не запоминается, не отслеживается и так далее. Но становится по-другому жить, становится легче жить по заповедям. Вот что важно.

Не то, что жизнь становится легче – она как раз, скорее всего, будет становиться тяжелее, и может дойти вплоть до мученичества, — но ту жизнь, которая у тебя дальше будет, какая бы у тебя она там ни оказалась, ее становится легче проживать именно по-христиански. Но это то, что можно заметить, если смотреть на самого себя со стороны. А если глядеть на самого себя, но изнутри – можно же что-нибудь заметить?

И вот здесь есть принципиальный момент – это как мы пришли в Церковь, зачем мы вообще стали причащаться? Многие, если по-честному, могут ответить только так, к сожалению: «Меня с детства так воспитали, надо причащаться, и я так и причащаюсь». Или так: «Я попал в хорошую компанию, и там все такие замечательные люди, которых я нигде больше не видел, и они говорят, что надо причащаться – я и стал причащаться».

Вот так или примерно так если  к делу подойти, то это не очень будет работать. По милости Божией тут всякое может быть, в том числе положительное, но если сказать по правилам и по тому, как скорее всего, то работать так не будет, потому что причастие совершенно не для этого.

Бог может ответить на наши самые нелепые мольбы, нелепые подходы к Нему, которые  полностью противоречат заповедям. Более того – каждый из нас, кто как-то уже к Нему подходил, все равно что-то очень сильно нарушал при этом. Не то что поел перед первым причастием, как это бывает с некоторыми, – например, со мной, еще, правда, в Московской патриархии, — но и более существенно нарушал. Поэтому здесь вот так сказать нельзя, но все-таки надо делать правильное, чтобы было поменьше неправильного.

Что же тогда надо? Если мы стали верующими, то мы прекрасно помним некоторые принципиальные для нас случаи – о Боге. Бог для нас не является просто какой-то идеей, не является каким-то объектом, который  то ли есть, то ли нет, даже если мы уверены, что есть. Он для нас является фактом нашего внутреннего мира. Если это не стало так, значит просто мы не верующие, и не следует тогда причащаться, даже если нас угораздило быть членами Церкви.

Если же это так, то тогда не надо об этом и забывать. И это и есть то наше личное воспоминание, «откуда» надо молиться. Обращаясь таким образом к Богу, мы получаем причастие, и таким образом постепенно к Нему и приближаемся. И это начинается, конечно, вне Церкви, потому что призвание Божие обычно бывает у человека, который либо совершенно формально находится вне Церкви, либо если он в детском возрасте пришел в Церковь, то тогда все равно немногим отличается от первого варианта, когда человек изначально вне Церкви.

Поэтому, надо все время не забывать, как мы призваны, к кому мы призваны и зачем. Надо не выпадать из общения с Богом. Если не выпадать из общения с Богом, и тогда в рамках этого общения причащаться, как именно люди верующие, а не исполняющие очень полезные неизвестно кем установленные обряды (или известно кем установленные – очень хорошими людьми), то тогда будет, конечно, меняться наша жизнь. Не так, что мы эмоционально будем это ощущать, но она будет меняться в том отношении, что будет как-то легче и правильнее жить, хотя сама она, с точки зрения внешнего наблюдателя, будет делаться тяжелее.

Аминь.