© 2006 - 2017 «Из глубины воззвах к тебе» | редактор сайта – епископ Игнатий (Душеин)
Начало – ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ
Лекция, прочитанная в 2012 году перед аудиторией ИПЦ
После того, как арестовали архиепископа Серафима, через несколько дней, в конце зимы 1927 года выпускают из тюрьмы митрополита Сергия, который пробыл только три месяца в тюрьме. Это было единственное за всю его сложную жизнь заключение. Он начинает быстро действовать. Уже в мае создает Временный патриарший синод при себе, при заместителе патриаршего местоблюстителя. В марте он получил право въезда в Москву, которого не имел даже до своего ареста. А во время ареста он почему-то такое право получил.
25 мая 1927 года проходит первое заседание Временного патриаршего синода, который себя провозглашает высшей церковной властью Российской Церкви, что многие Новомученики сочли за узурпацию церковной власти. Сергия часто в этом обличали. Наконец, 29 июля появляется та самая зловещая «декларация», которая стала переломным рубежом в истории Русской Церкви, - «декларация» лояльности советской власти. Его синод получает официальную государственную регистрацию по закону 1922 года о регистрации церковных обществ. Опубликовали «декларацию» в газете «Известия» 19 августа. Потом священномученик епископ Дамаскин по этому поводу шутил, говоря, что это такое «гнилое преображенское яблочко». Так в катакомбной среде называли «декларацию» – «преображенским яблочком» или «подарочком», потому что она была опубликована в день Преображения.
Реакция на «декларацию» была разной: кто-то раньше отреагировал, кто-то – позже. Вначале было состояние шока, наверное, в Церкви. И, скажем, духовный лидер Катакомбной Церкви митрополит Иосиф (Петровых) получил назначение на Петроградскую кафедру от Сергия и его синода и поехал на эту кафедру. Но под влиянием властей Сергий его довольно быстро решил перевести на Одесскую кафедру.
Кстати, частое перемещение архиереев стало одним из характерных явлений сергиевского управления Церковью. Даже в годы гонений он архиереев перемещал с частотой раз в несколько месяцев. Некоторые архиереи под его управлением успели поменять шесть-семь кафедр. Митрополита Иосифа он решил отправить в Одессу, но митрополит Иосиф не принял этого назначения, он ощутил какую-то неправду сергиевского управления. Постепенно разбирая все произошедшее, он пришел к более системной критике политики Сергия и стал знаменем, именем Катакомбной Церкви.
Движение тех, кто не принял «декларации» Сергия, власти называли по-разному. Кто-то называл их «непоминающими», кто-то – «автокефалистами», слово «тихоновщина» также активно использовалось. А по поводу того, где впервые прозвучало название «Истинно-Православная Церковь», до сих пор ведутся споры. Считалось долгое время, что это название придумано спецслужбами, карательными органами. Они сочинили в своих уголовных делах «Всесоюзную подпольную фашистко-террористическую организацию «Истинно православная церковь»». Но в переписке самих отцов Православной Церкви мы видим это словосочетание уже в середине 20-х годов. Недавно было опубликовано письмо некой петроградской монахини, написанное в 1923 году, где она использует термин «Истинно-Православная Церковь» как уже устоявшийся. Она так называет Тихоновскую Церковь, которая не пошла за обновленцами. Еще несколько подобных документов есть середины 1920-х. Митрополит Иосиф это название использовал в 1928 году впервые.
Катакомбная Церковь в 30-е годы вынуждена была полностью перейти на нелегальное положение. 1930 год – это время так называемого разгрома иосифлян в Петрограде. До этого иосифляне имели довольно много храмов. Главным их храмом был собор Воскресения на Крови - на месте, где был взорван экипаж императора Александра III. В 30-м году, в течение одного месяца (это, кажется, был август), прошла операция по закрытию всех храмов иосифлян в Петрограде. Тогда были арестованы архиепископ Димитрий Гдовский, почти все священники. И власть оставила только один храм в пригороде, на станции «Лесная», который был нужен для того, чтобы выявлять и как-то контролировать жизнь нового иосифлянского движения. Этому храму никто из катакомбников не доверял, конечно, и мало кто в него ходил, но все-таки такой видимый знак присутствия ИПЦ сохранялся до 1943 года.
Еще один «иосифлянский» храм до 1941 года дожил под Москвой на станции «Мичуринец» Киевского направления. Оказывается, там был предпоследний иосифлянский храм, который известен гораздо меньше, чем храм на «Лесной».
Вот еще некоторые названия известных катакомбных групп:
Викториане – это последователи епископа Виктора Глазовского, часть из которых перешла, кстати, в РПАЦ в начале 90-х годов. Например, архиепископ Яранский Антоний происходил из викторианской среды. И сейчас его епархией управляет Митрополит Феодор. Он очень интересно рассказывал о том, как там сохранились потайные алтари в избах крестьянских, в подвалах, которые закрываются несколькими рядами дверей. На последнем ряду должны стоять какие-то банки, мешки с картошкой. Догадаться, что там дальше находится алтарь, невозможно. Такая вот катакомбная культура прямо до наших дней там дожила, и можно все это посмотреть на юге Вятской губернии.
Буевцы – это последователи епископа Алексия (Буй), в основном в Воронежской и Тамбовской областях. Они почему-то считаются самыми радикальными. Хотя, мне кажется, что другие осколки, общины ИПЦ тоже использовали порой весьма жесткую лексику по отношению к Сергию, но почему-то эта репутация за буевцами закрепилась. И катакомбные монахини из Воронежа, которые сейчас живут в Суздале, помнят, что их родители, предыдущее поколение, по отношению к себе употребляло этот термин - «буевцы». Уже новым поколением катакомбников он не употреблялся, но в 50-60-е годы это было самоназвание воронежских, курских и белгородских катакомбников.
Так же к Катакомбной Церкви относят «мечевцев», но это более сложное явление. Они сначала не признали Сергия. Это духовные чада отца Алексия Мечева в Москве. А потом, через какое-то время, они формально признали Сергия, но начали его критиковать «изнутри».
Федоровцы – это то же самое, что и даниловцы, последователи епископа Федора (Поздеевского), который создал так называемый Даниловский синод.
Кого бы еще назвать? Климентовцев и андреевцев я уже напоминал. Я думаю, что, если задаться целью составить полный каталог таких названий катакомбных групп, то, может быть, двадцать-тридцать мы сможем выделить – каждая из них автономно в те времена действовала.
Большой удар по Катакомбной Церкви нанесли такие явления в Советском Союзе, как коллективизация и паспортизация. Коллективизация фактически прикрепляла к своим деревням, селам крестьянскую массу, которая играла большую роль в Катакомбной Церкви. Они часто бывали посыльными, и эта привязка к колхозу, необходимость вступать в колхоз поставила в очень сложное положение ИПЦ. Многие в колхоз не вступали, за это подвергались репрессиям.
Кстати говоря, сама «декларация» Сергия выступала как инструмент репрессий. Ее предлагали подписывать архиереям и священникам. И тот, кто отказывался подписать свое согласие с «декларацией», обычно быстро арестовывался. То есть, декларация была лакмусовой бумажкой, с помощью которой измерялась лояльность к власти. И тысячи священнослужителей были арестованы за отказ подписать «декларацию». Об этом тоже есть много воспоминаний.
Из Вятской епархии, например, где самую сильную позицию занимали викториане, 90 % приходов, на которые была разослана «декларация», вернули ее назад митрополиту Сергию. Она была отпечатана типографским способом в советских типографиях, ее разослали по всем двадцати тысячам приходов, которые были в Тихоновской Церкви. В отдельных местностях ее даже не раскрывали, отсылали назад. То есть, церковный народ, в основном, эту «декларацию» не принимал.
Есть хорошее определение, которое дал Новомученик архиепископ Николай (Добронравов) политике митрополита Сергия. Он считал, что тот смог нарушить сразу все «пункты» девятого члена Символа веры, то есть, все характеристики, которыми обладает Церковь, согласно тому, как мы ее исповедуем в Символе веры. Например, он писал, что святость Церкви Сергий нарушил тем, что похулил Бога и Новомучеников, назвал их политическими преступниками. А ведь мученики – это символ Церкви, очевидное проявление святости, присутствия распятого Христа в ней. Соборность Церкви Сергий нарушил тем, что узурпировал власть и отрицал право других епископов участвовать в церковном управлении. Если, например, архиепископ Серафим (Самойлович), митрополит Иосиф, митрополит Агафангел предлагали епископам быть равными с собою и решить все вопросы, с которыми раньше обращались в Синод, самостоятельно, то Сергий выстраивал довольно жесткую вертикаль. Несогласных с ним епископов он любил запрещать и предавать их церковному суду, как это было с тем же митрополитом Иосифом. Единство церкви Сергий нарушал тем, что издавал такие документы как «декларация», которые не могли не вызвать протестов, не соблазнить людей, что заведомо приводило к церковному расколу. Это был некий новый фактор расколов. Апостольство Церкви он нарушил тем, что подчинил ее внешнему мирскому руководству, безбожной власти. А апостольство, помимо прочего, состоит в том, что Церковь не зависит ни от какого внешнего земного центра власти, что ее «царство не от мира сего», поэтому она не может, как сейчас патриарх Кирилл пытается, обслуживать интересы какого-то одного политического режима или политического строя.
Есть хорошие цитаты из писем, которые посылали Сергию архиереи, которые не признали его «декларации». Например, в открытом письме митрополиту Сергию протоиерей Валентин Свенцицкий в январе 28-го года написал: «И живая церковь, захватившая власть патриарха, и григорианство, захватившее власть местоблюстителя, и Вы, злоупотребивший его доверием, – вы все делаете одно антицерковное обновленческое дело. Причем, Вы являетесь создателем самой опасной его формы, так как, отказываясь от церковной свободы, в то же время сохраняете фикцию православия. Это более чем нарушение отдельных канонов».
Сергий, кстати говоря, еще в «декларации» подчеркнул, что мы хотим оставаться православными, которые верны православию со всеми его обрядами, со всеми его обычаями. То есть, мы сохраняем внешний антураж православия на сто процентов, а не как обновленцы. Безусловно, такая форма обновленческой лжи еще более опасна и более утонченна, чем само обновленчество.
В конце концов, как я уже много раз говорил, мы знаем из церковной истории, что в 1943-44-м годах обновленчество безболезненно соединилось с церковью Сергия и стало одним из начал, из которых эта церковь происходит. То есть нынешняя Московская патриархия – это плод скрещивания в самом первозданном виде обновленчества с более тонкой формой обновленчества – сергианством.
(Продолжение следует)