Епископ Григорий (Лурье). Собеседования на «Собеседования» Иоанна Кассиана. Собеседование 21-2 (11/24.03.2017): Абсолютность и относительность добрых и злых дел

(предыдушие проповеди этого цикла [1])

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Продолжаем наши собеседования на «Собеседования» Иоанна Кассиана. Теперь у нас на очереди собеседование аввы Феоны. В прошлый раз мы говорили о предисловии, которое предшествует этому собеседованию относительного жизни самого аввы Феоны, а теперь первое из его поучений. Поводом для него стали всевозможные послабления, которые бывают в Пятидесятницу, – там упомянуты полная отмена постов и отмена земных поклонов.

Хотя эти постановления очень раннехристианские, Первого Вселенского собора, от которого дошли двадцать правил, и как раз одно из них, двадцатое, говорит о том, что запрещены земные поклоны от Пасхи до Пятидесятницы, как и во все воскресные дни. Но почему Иоанн и Герман задали такой вопрос?

Потому что они видели в монастырях Сирии и Палестины, что  уставы строго не соблюдаются, что совершаются какие-то поклоны в Пятидесятницу, и пост там могут какой-то вводить. А в Египте это соблюдалось строго, поэтому и задали вопрос.

И что отвечает авва Феона?  Он отвечает, что добродетель бывает двух видов, как, впрочем, и злые вещи, которых следует избегать. На современном языке мы бы сказали: абсолютное и относительное. А он говорит, что они бывают либо средние, либо всегдашние. Всегда добродетелью является то, от чего никогда нельзя отказаться, не впадая в какое-то зло.

Например, быть благим, молиться – это всегдашняя добродетель. Не может быть, чтобы это было неблаговременным. Или, например, быть разумным. Не может быть такого, чтобы это было неблаговременным и принесло вред. Поэтому это абсолютные и всегдашние добродетели. Или, скажем, богоотступничество, богохульство. Это такой вид зла, который никогда не может обращаться в добро – это абсолютное.

А вот есть вещи средние, которые в зависимости от нашего употребления обращаются на добро или на зло. И пост, и земные поклоны, о которых шла речь – относятся именно к таким. Сами по себе они неважны, но совершаются и даны нам для того, чтобы мы это употребляли во благо, для достижения абсолютных добродетелей.

Но, как свободные люди, мы, естественно, можем употребить это и во зло. Поэтому, когда человек начинает поститься из тщеславия, например, или из гордости, или когда он не понимает, что надо ослабить пост ради гостеприимства и ради ближних, то он постится во зло.

Поэтому очень важно, чтобы все употреблялось с рассуждением и вовремя. Причем насколько важно? Редкий случай, когда он приводит из многих мест Священного Писания – из Книги Премудрости очень много, — такие примеры, которые нам не всем очевидны. В частности, он приводит слова, которые Господь говорит Каину, — но такие слова только в греческой Библии, а в еврейской другие: что если ты принес – это хорошо, но надо было «правильно разделить». То есть, что надо было еще правильным образом принести.

Хорошо, что они оба принесли жертву. Но жертва Каина плоха тем, что он как-то неправильно разделил. Буквально, может быть, что он не то взял для жертвы – точного объяснения нет. Но главное то, что то, что делаешь, надо еще делать правильно. Надо делать не только то, что требовалось, но и так, как надо.

Поэтому поститься надо, но надо это делать так, как надо. Дальше он объясняет еще более ясно – через представление о том, как человек живет под законом, и как он живет в благодати в Новом Завете.

О Законе Моисееве было сказано, что в нем невозможно получить спасение – он не совершенный. В то же время, говорит авва Феона, и те люди, которые жили до Христа, многие спасались и достигали совершенства. Потому что они не ограничивались тем, что они жили по Закону, а жили, принося что-то добровольное.

И одно дело, когда живет человек, стремясь к евангельскому совершенству, который совершает гораздо более того, что требует Закон, и другое дело, когда человек пренебрегает Законом. В порядке пощения это тоже проявляется. Интересно, что он, отвечая на вопрос Иоанна и Германа о том, как быть, если мы даем послабление посту, то мы теряем привычку поститься и сдерживаться в проявлении страстей, и над нами берут власть страсти.

И действительно, это очень часто бывает, это то, о чем мы с вами тут постоянно говорим, — о том, что церковный праздник становится концом всякого христианства, – сдержанная жизнь у нас завершается, а дальше мы сами сдерживаться не можем. И вот аава Феона объясняет, что надо очень осторожно и понемногу отступать от обычного воздержания и внутренне от него не отступать вовсе, держаться рассуждения.

Поэтому неудивительно, что монахи всегда едят примерно то же самое. Отмена поста в Пятидесятницу означает, что первый раз мы принимаем пищу не в девятом часу, а в шестом, по-нашему это около полудня – и в Египте это было единственный раз, — а пища та же самая.

Конечно, так строго жить, как жили египетские монахи, даже и монахи иногда не могут, но то, что монахи никогда не едят мяса – это у нас общепринято. Но то послабление, которое мы получаем, когда это можно, его тоже можно использовать для того, чтобы дать организму дополнительно сил для молитвы.

И вот он говорит, что когда люди настолько себя изнуряют постом, что уже и молиться не могут, и на службе стоять не могут, не могут делать обычную работу, то это уже сродни самоубийству, и это все очень безрассудно.

Но каждый должен смотреть сам за собой. В чем суть правил, которые каждый применяет к самому себе? Да, у нас есть некое общее правило для всех – не только для монахов, а также есть особые правила для монахов. Но когда мы хотим применить их каждый к себе, то надо смотреть на свои силы и свои возможности. С одной стороны, время воздержания должно быть временем воздержания, а время празднования для празднования. Между ними должны быть какие-то различия, но надо смотреть насколько – различия не должны быть слишком большими.

Кроме того, свобода делать различные послабления, в тех пределах, в каких она есть, должна нами контролироваться. Если, скажем, мы пьем алкоголя столько, что не можем себя контролировать, то все понимают, что это плохо. Но это касается и всего образа жизни – общения с людьми, еды. Все это должно быть в таких пределах, чтобы мы могли не терять памяти Божией. Если мы начинаем терять память Божию, то мы должны вспомнить и перестать ее терять.

Если это не получается, то, значит, что надо что-то менять в своей жизни. Если нельзя просто проснуться и взбодриться, то, значит, надо в жизни что-то менять и внешним образом тоже. Конечно, не всегда это возможно, и разных ситуаций может быть очень много, но надо стараться. Постепенно мы все должны приходить к тому, чтобы всю нашу жизнь отдавать Богу, а не только время поста, которое занимает всего лишь десятую часть. Тогда это будет жизнь по Новому Завету.

Но поскольку к этому не прийти, не начав отдавать сначала десятину от нашей жизни, в виде поста, то начнем хотя бы с этого. Аминь.