Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы опять слышали рассказы о вознесении Господнем, слышали в богослужении и в отеческих толкованиях, что это для нас значит. Хоть мы и не очень понимаем, в какой именно день произошло вознесение Господне, потому что в Евангелиях от Луки и Марка, которые мы читали за богослужением, очень ясно дано понять, что это событие происходит в самый день воскресения, а в Деяниях Апостольских сказано, что было сорок дней, когда Господь являлся между воскресением и вознесением. И один из лучших ученых, недавно скончавшийся, писал об этом противоречии, что наука совершенно бессильна его объяснить, потому что Деяния и Евангелие от Луки, по всей видимости, принадлежат одному автору или редактору. И в ранней Церкви это событие праздновалось в разное время.

В разное время праздновался этот праздник, и поэтому у более ранних отцов Церкви мы не видим проповеди на него. Мы читаем слово на Вознесение Феодора Студита, но в IV веке Григорий Богослов не проповедовал на этот праздник, потому что он так не праздновался, как празднуется у нас сейчас. Воспоминание вознесения было тогда как-то присоединено к Пятидесятнице, но не как сейчас, а иначе, и как именно – непонятно.

Поэтому, перестав говорить о непонятном, перейдем к понятному. Понятное – это то, что в течение какого-то периода между воскресением и Пятидесятницей Господь являлся своим ученикам и говорил, что потом Он так делать не будет. Он их укреплял в вере и закреплял в них самих понимание и веру в Свое воскресение. Но все эти явления не привели и не могли привести к тому, чтобы ученики стали готовы проповедовать, и не привели к тому, чтобы они создали Церковь Христову.

Хоть и была уже Тайная Вечеря, хоть уже и было воскресение Христово, которое все более и  более ясно уверялось явлениями воскресшего Господа, о которых лишь частично рассказывают нам Евангелия, тем не менее, из-за этого не могло еще само по себе последовать создание Церкви. Почему Господь и говорит, что для вас лучше – то есть и для нас тоже, — чтобы Я вознесся, перестал вам так являться и с вами пребывать, как будто бы Я еще остаюсь с вами, как было еще до смерти крестной, потому что иначе Утешитель к вам не придет.

И вот придет Утешитель, который, сказано, наставит нас на всякую правду. Конечно, подробнее об этом поговорить лучше, когда, действительно, придет Утешитель, то есть, Бог даст, и в праздник Троицы мы еще встретимся и будем иметь такую возможность, но сейчас хотя бы можно оценить это различие между тем, что было до Пятидесятницы, и тем, что стало после.

Хотя и является Господь, но не так утверждает, как Утешитель, потому что Утешитель важнее. А в чем различие? В том, что Утешитель утверждает нас изнутри. Стоит повторить, наверное, опять, что в отношении Самого Тела Христова никакого Вознесения быть не может, потому что вознесение означает, что кто-то от кого-то отлучился. А Тело Христово Само от Себя не отлучается, поэтому от Церкви никакого Вознесения быть не может. Церковь есть Тело Христово, и Оно Само от Себя вознестись не может, потому что иначе бы Оно разделилось, а поскольку это Тело Бога, то Оно никак не делится.

Как в Причастии мы видим, что в каждой частичке Оно, вроде бы, делится, но на самом деле не делится, потому что в каждой частичке находится целиком весь Господь Иисус Христос. Поэтому, если бы ученики тогда уже были подлинно Церковью, то не было бы и самого этого вознесения. Они бы все время пребывали со Христом внутри, как это потом и свидетельствовали и апостолы, и многочисленные святые отцы – к чему мы все и призваны.

Но пока мы являемся учениками, которые снаружи, извне, «по улице» идут за Христом – а это необходимая стадия, никаких других вариантов нет, — то нам, действительно, важно получать какие-то внешние знаки, и какие-то внешние слова, которые объясняют нам, как быть со Христом. К чему они сводятся? К тому, чтобы от внешнего перейти к внутреннему. Пока ты внешний – сиди в Иерусалиме, не выходи на улицу. Хотя на улицу выходить можно, а проповедовать и рассказывать, что я вот христианин – не надо. Все это можно начать потом, когда ты, действительно, станешь членом Церкви, утвердишься силою свыше.

Конечно, некоторые не могут устоять перед соблазном считать, что раз они приняли крещение, участвовали в таинстве Евхаристии внешним образом, то, значит, они уже приняли силу свыше. Но мы знаем, что это не так. А как же тогда это обстоит?

Подробно объясняет святой Максим Исповедник. Это означает, что мы всё принимаем в себя потенциально. Да, потенциально это в нас есть, а актуально этого еще в нас нет. Поясню на простом примере, что означает это различие потенциального и актуального.

У младенца есть ум взрослого и умного человека, только он не развит, в нем еще нет мудрости, но ум есть, который может быть развит. Младенец рождается с умом человека – это мы все знаем. Даже он есть в эмбрионе в принципе. Но мы не стали бы обращаться к нему как к мудрецу.

Вот так же человек, который приобщается в истинной Церкви истинным таинствам, становится вот таким младенцем. Да, в нем теперь есть все, что надо, но для того, чтобы обращаться к нему как к мудрецу, надо, чтобы он еще стал святым. Есть такой путь – от младенца до мудреца. Но для того, чтобы стать мудрым, надо сначала родиться. Но, скажем, родившись лягушкой и прожив долго, ты все равно не станешь мудрецом.

Вот такова роль церковных таинств: сначала надо родиться, прийти в Церковь, получить именно там таинства и внешним образом присоединиться к Телу Христову, и тогда тебе будет что развивать. Тогда Христос будет в тебе постепенно проявляться, живущий в тебе, вселившийся в тебя, и меньше в тебе будет проявляться то, что этому противоположно. Здесь уже недостаточно совершить таинство, даже самое-самое правильное, а нужно уже самому включиться в борьбу. Здесь нужна уже своя собственная воля для того, чтобы потенциальное стало актуальным, чтобы действительно стать христианином.

Нужна воля не только для того, чтобы принять церковные таинства, а последовательная воля, с которой прожить всю свою жизнь в стремлении к этому. Вот к этому мы призваны. Но надо понимать, что если мы совершенно справедливо ощущаем, что у нас нет для этого сил и возможностей, то у Бога есть все силы для этого. И поскольку Бог воплотился для того, чтобы я стал святым, чтобы именно я был с Ним, потому что спасение есть, как говорит Дионисий Ареопагит, «не что иное, как обожение спасаемых», и стать обоженным и спастись – это одно и то же, как учат восточные отцы Церкви, — то каждый из нас должен понимать, что Господь хочет, чтобы именно со мной это произошло.

И если Господь для этого пожелал воплотиться, то тогда Он сделает и дальше все, что нужно со Своей стороны. А нам нужно сделать лишь то немногое, что требуется от нас.

Аминь.

епископ Григорий