Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали в Евангелии от Луки рассказ о том, как Господь в субботу исцелил женщину, которая по-церковнославянски называется «слукá», то есть согбенная. В таком состоянии она находилась 18 лет до тех пор, пока в синагоге в субботу Господь ее не исцелил, после чего возмутился глава этой синагоги: столько дней, когда можно исцеляться – зачем это делать в субботу?

На что Иисусу обозвал его лицемером – то есть не просто как-то оправдался, но еще и обозвал – и дал такое объяснение, которое на первый взгляд кажется очень логичным, но на самом деле оно совершенно нелогичное. Объяснение такое, что если каждый из вас отрешает своего осла и ведет его пить, — а подразумевается, что и кормит, — несмотря на то, что суббота, но в этом не усматривается нарушение закона о субботе, то почему же дщерь Авраамову, которая, несомненно, дороже осла, нельзя исцелить в субботу?

Логика здесь кажущаяся, потому что ничегонеделание в субботу – это недостижимый идеал Закона Моисеева о субботе, который никто никогда не пытался понимать и исполнять буквально. Существуют какие-то совершенно необходимые труды, которые и в субботу надо совершать, и споры были всегда только о том, в чем состоит необходимый их круг. И никогда не было спора о том, что в субботу необходимо кормить домашних животных.

Но почему никогда не было об этом споров? Потому что нельзя скотину не кормить. А вот отложить исцеление на один день можно, если речь идет не об остром случае, как специально в этой истории подчеркивается, – 18 лет ждали, и еще денек подождать было можно.

На самом деле здесь одно из другого совершенно не следует. Это называется логическая ошибка «подмены тезиса». Из того, что дщерь Авраамова дороже, чем осел, не следует, что надо нарушать субботу ради нее, потому что покормить в субботу осла надо, а исцелять дщерь можно в другой день. Какое же в этом лицемерие, если глава этой синагоги рассуждал логично?

На это можно ответить, что таким вот нарушением логики Иисус хотел сказать, что надо делать добрые дела в тот момент, когда представляется возможность – откладывать нельзя. Так же как и суббота. Это, конечно, будет по-своему правильным объяснением, потому что не следует откладывать — даже тогда, когда это представляется не совсем уместным, даже с религиозной точки зрения, — совершение добрых дел.

Но здесь получилось такое искушение: смутились какие-то люди. Неужели нельзя было даже просто ради этих людей на денек это дело передвинуть? Тем более не говорится, что Иисус куда-то спешил, что нельзя было подождать следующего дня, и уж тогда все и совершить. Более того, если мы создадим логически  похожую ситуацию и спросим какого-нибудь современного батюшку, как лучше — сделать что-то хорошее поскорее, но с большим соблазном и скандалом публичным, или сделать то же самое, но без скандала? — Конечно, любой скажет, что без скандала лучше – зачем вообще такой шум устраивать?

Поэтому, если здесь все-таки было устроено с шумом и со скандалом, то, значит, сам по себе этот шум имел какой-то смысл. Дело все-таки не в том или не только в том, что надо не откладывать, чтобы делать добро, но дело в чем-то еще другом. То есть этот шум был нужен ради шума.

Ведь Иисус прекрасно понимал, что согласно тем обычаям, которые соответствовали пониманию Закона Моисеева в этой синагоге – надо сказать, что не только в этой, а они были довольно общепринятыми, — всякие врачебные процедуры по субботам не положены, если речь не идет о чем-то неотложном. Но в этой ситуации неотложности не было совершенно точно. Однако Он сделал то, что сделать было теоретически можно, потому что эксплицитного запрета на это, видимо, нигде не было написано – тогда вообще мало что было написано относительно запретов трудов в субботу.

Эксплицитный запрет, который соблюдали некоторые или многие первохристианские общины, но который вряд ли относился к общине Иисуса, скорее всего, заключался в Книге Юбилеев: там очень строго сказано, что в субботу надо вообще ничего не делать, никуда не ходить – правда, без уточняющих объяснений, что имеется в виду. В синоптических евангелиях заметно желание изложить события так, чтобы этот запрет не нарушался, но Иисус мог поступать иначе.

Конечно, в нашем случае исцеления в субботу Иисус сознательно нарушил общепринятое понимание. Мы бы сейчас сказали, что Он нарушил православную субкультуру – залепил ей звонкую пощечину. Если делать не звонкую, то не все услышат, а надо, чтоб все услышали цену этой субкультуре. В этой истории, но как мы помним, не только в ней, показано, что та субкультура, которая неизбежно нарастает, налипает на религию, на правила церковной жизни – она вредна. Он не говорит, что надо делать так, чтоб она не налипала вообще – как раз ничего плохого нет в этом процессе. Но когда мы перестаем различать субкультуру от содержания веры, пусть дисциплинарных, но настоящих обязанностей, которые надо исполнять во что бы то ни стало – это плохо. А вот жесткие нормы, которые на самом деле необходимо соблюдать – это не субкультура, а церковная дисциплина.

Но есть какие-то нормы, которые просто «так принято», потому что удобно. Но даже если мы так делаем, то надо понимать, что можно делать иначе. И когда кто-то на самом деле делает иначе, не надо из-за этого возмущаться. Надо понимать, что вера наша состоит не в этом. Наверное, понятно, к чему  я веду в нашей современной жизни. Какие здесь могут быть аналоги?

Еще недавно таким аналогом являлось появление в храме женщины в брюках, особенно, если к причастию. Почему некоторые считают, что в брюках ходить нельзя? Причина одна – крестьянки в середине XIX и начале ХХ века так не ходили. И оказывается, у нас «канонизирована» та одежда, которая была свойственна женщинам «из народа», особенно крестьянкам, в XIX и начале ХХ века. Почему она оказалась «канонизирована»? Потому что именно эти женщины составляли почти всю паству. Другие женщины, которые были сколь угодно верующие в те же самые годы, в социально значимом количестве не сохранились — их было гораздо меньше, и они вымерли.

Конечно, это абсурд. Что запрещают каноны на самом деле? Они запрещают трансвестизм. Есть правило VI Вселенского собора (62-е), которое запрещает женщинам носить мужскую одежду, а мужчинам женскую. Это сказано, но сказано не про конкретную одежду, а это правило относится к запретам в области половых извращений, которые запрещаются различными канонами. А что конкретно считается женской одеждой или мужской – это вопрос, который всегда в разных культурах по-разному решался и никакими церковными правилами не регламентировался, так как для Церкви это безразлично.

Например, в древнем Риме мужчинам в брюках ходить было очень неприлично, и позволить это могли себе только варвары и скифы, и, конечно, их не пускали в приличное общество. Примерно то же самое продолжалось в православной Византии. Мужчинам в приличном обществе можно было носить только тоги, то есть такую одежду, которая у нас сейчас выглядит женской.

К этому всему надо спокойно относиться. И если мы начинаем зацикливаться на каких-то субкультурных моментах, то это очень плохо. Поэтому христианство должно быть открыто для всего, что не противоречит догматике и канонам по таким вот по-настоящему важным дисциплинарным нормам.

Поэтому лучше даже дистанцироваться от таких мод, которые требуют ходить в платочках или бороде. Я не бреюсь потому, что для монаха лучше меньше ухода. Если бы требовался уход для того, чтобы борода росла, то я бы ходил без бороды.

Хотя и это тоже меняется, у нас до сих пор есть правила вселенских соборов, где прописано, что клирики должны коротко стричься как приличные граждане Римской империи, по римской моде. А сейчас для клириков установилась совершенно другая мода.

Я к тому, что некоторые вещи могут меняться, и нехорошо, когда вера подменяется этими субкультурными вещами. Почему особенно это нехорошо? Не потому, что это кого-то отталкивает, кого не должно отталкивать, хотя поэтому, конечно, тоже, но прежде всего потому, что эти субкультурные вещи очень легко становятся элементами веры. Для того, чтобы понимать, что нас делает верующими, надо быть верующим. Надо, действительно,  молиться, надо обращаться к Богу в своей жизни, и в зависимости от этого по-другому жить.

Вот, может быть, люди, которые приходят массово в Церковь за компанию, потому что иначе скучно, или потому что так среда ведет, вообще никогда не были верующими. А может быть, были, но потом это забывается, потому что потом очень много других интересов появляется, — вспомним притчу о терниях, которые заглушают все хорошее.

А вот отслеживать внешние моменты – это всегда доступно, особенно при некоторых невротических склонностях с обсессивно-компульсивной симптоматикой, которая очень распространена вообще у людей, а у церковных еще более, чем в среднем по популяции. И это оказывается невротической подменой действительно религиозной жизни – молитвенной жизни  общения с Богом. И это очень вредно.

Потому такая была такая резкость в сегодняшнем поведении Иисуса в отношении этого несчастного начальника синагоги, который, наверное, был человек неплохой и следил за порядком, но вот не понимал. А мы вместе с ним тоже не понимаем, и потому должны вразумиться.

Аминь.